— Хм… вообще, не похоже… Знаешь, мне пора бежать. Давай я вечерком к тебе зайду и еще раз посмотрю повнимательнее.
Она слишком боялась опоздать на встречу с Яромиром во второй раз. Тогда он ведь точно учить откажется…
***
Конечно, Тайка опять не успела! Ну что за невезение? Спасибо, на этот раз дивий воин не успел сильно разозлиться — но устроил все так, чтобы после урока ученица ног под собой не чуяла. А ведь они, считай, ничего не делали: подумаешь, учились ходить в стойке на полусогнутых. Зато время пролетело как один миг — стоило только войти во вкус. Ну ничего, не в последний же раз!
Потом Марьяна пригласила на чай, они немного поболтали о том о сем — пока за окном совсем не стемнело. Тайке столько всего еще хотелось обсудить, и с Яромиром она так и не поговорила насчет кольца и предложения Лиса… Ну, что ж, значит, эту беседу тоже придется отложить на завтра…
— Пойду я, — она встала и, закинув на плечи рюкзак, подтянула лямки. — Мне еще к Людочке надо зайти… Кстати, а бывает нечисть, которая крадет время?
— Никогда о такой не слышал.
Яромир пожал плечами, а вот Марьяна сперва призадумалась, а потом хлопнула себя по лбу ладонью:
— Ага, вспомнила! Сама я их не встречала, но знаю кое-кого, кто однажды вляпался… Сенька, а ну-ка иди сюда!
Домовой Арсений вылез из-за печки, отряхнулся от золы и чихнул:
— Пчхи! Чего орешь? Не пил я бражку, а кувшин тот случайно перевернул. За собой вытер все, даже тряпку не облизывал.
— Да пес с ней, с бражкой! Расскажи-ка лучше о тех маленьких человечках, которые воруют время.
— А-а-а, часоглоты, что ль? — Сенька выдохнул, довольный, что его не будут ругать (похоже, бедолага весь день прятался за печкой в ожидании взбучки). — Ох, и прыткие тварюки. Спасу от них нет. Заводятся сами, как тараканы, ежели посуду не мыть да крохи со стола не подбирать. Только не у грязнуль, а у ленивых людей. Размером — от такой малый клоп! — не больше ногтя, зато вредности хоть отбавляй. Как начнут тебе волосы чесать, оглянуться не успеваешь, а несколько часов зазря пролетело… У меня завелись однажды, так еле вывел!
— Хм… а у бабушки в тетрадке про часоглотов ничего не сказано. Я наверняка запомнила бы.
Тайка нахмурилась. Что-то в последнее время у них в Дивнозёрье развелась всякая странная нечисть, которой прежде не бывало. Не к добру это!
А времени всё меньше... (2)
— Конечно, не сказано, — хмыкнул Сенька. — Семеновна-то вона какая трудолюбивая была, с солнышком вставала. Да и другие деревенские лениться не обучены, с младых ногтей за скотом ухаживают, хозяйство ведут. Ты не подумай, я-то тоже не лентяй, просто у меня была эта… как ее… диспрессия, во!
— Депрессия. Это ты от Пушка таких слов понабрался? — Марьяна уперла руки в бока: того и гляди огреет поварешкой.
Домовой на всякий случай попятился к печке и уже оттуда принялся оправдываться:
— А чо сразу от Пушка? Думаешь, я сам дурачок необразованный?
— Не ссорьтесь! — Тайка со вздохом опустилась обратно на табурет. — Сень, а как от этих часоглотов избавиться-то? Не керосином же гонять?
— С керосину им ниче не будет, чай не воши, — Арсений задрал нос, заважничал: в кои-то веки к нему лично за советом обратились. — Перво-наперво надо составить список всего, что ты собирался сделать, но откладывал. Потом прочитать заговор — слова я тебе напишу. Наутро встаешь раненько, сжимаешь зубы — и работаешь, не разгибаясь, до самой темноты. Только кушать не забывай, а то живот заболит. Ежели не все переделаешь, значит, назавтра то же самое повтори. Так, глядишь, часоглоты обидятся и уйдут. Очень уж не любят они старательных да работящих.
— А, ну это вроде легко сделать, — Тайка улыбнулась.
— Ха! Это только так кажется. Волосы-то они все чешут и чешут ма-а-аленькими такими гребешками, насылают лень неодолимую.
Домовой достал из-за печки дощечку, подобрал с пола уголек и, высунув кончик языка, принялся старательно выводить каракули. А закончив, сунул свое творение Тайке в руки:
— Вот тебе заговор, ведьма. Ежели че, приходи еще за советом. Подсоблю, за мной не заржавеет.
— Спасибо! — Тайка глянула на часы и ахнула. — Так, все, я побежала. До завтра!
***
Баба Ира встретила позднюю гостью строгим взглядом и ворчанием:
— Ты время-то видала, голуба моя? Ночь уже на дворе, спать давно пора, а не по улицам шастать.
— Извините, я только на минуточку, мне надо кое-что Людочке передать, — Тайка смутилась, переминаясь на пороге.
— По учебе? Ну, проходи, если быстро. Людка совсем от рук отбилась, двойки через день таскает, по дому не помогает. Ты уж вразуми подругу-то.
— Конечно, баб Ир. Затем и пришла.
Тайка на цыпочках проскользнула в дальнюю комнату. Там было темно: горела только настольная лампа. Людочка сладко спала, уронив голову на учебник, но, заслышав шаги, вмиг подскочила на месте:
— Ой, привет! Я только что задремала, а до этого сидела учила, честное слово!
— Домашку-то сделала? — Тайка с сомнением покосилась на пустой тетрадный лист, но Людочка заулыбалась:
— Ага! Пусть хоть к доске вызывают — не забоюсь.
— Люд, ты только не пугайся, — Тайка присела рядом. — Кажется, я знаю, что с тобой приключилось. Есть такие маленькие человечки…
Она рассказала ей все, что узнала от Арсения. Странно, что Людочка ничуть не удивилась, как будто каждый день имела дело с нечистью, выслушала и с готовностью кивнула:
— Ну ладно, давай попробуем. Хуже-то уж точно не будет.
И Тайка, глубоко вдохнув, зачитала нараспев Сенькин заговор:
«Как вода в песок, ускользает прошедший день; не цветут цветы, если их не питает дождь… Паутиной липкой тебя обнимает лень, но ты встанешь и сети ее порвешь! Спи-усни, а потом на заре с прохладой просыпайся — и сделаешь все, что надо».
Людочка захлопала глазами и широко зевнула:
— Погоди, надо же еще бабушке помочь… я обещала антоновку собрать — а то вон аж ветки ломятся, — и отсортировать, какие на компот, а какие на повидло… и кур бы еще покормить.
— Вот тебе и список дел на завтра, — Тайка за руку отвела ее к кровати, откинула одеяло. — Как проснешься — никаких поблажек себе не давай, сразу за работу, поняла?
— Угу, — Людочка вздохнула. — Тай, я кое-что тебе еще должна сказать. Ты только не ругайся…
Глаза совсем слипались, но девочка ущипнула себя за руку:
— Я про часоглотов этих все знала, только притворялась, что не знаю, потому что тебе сегодня в рюкзак подсунула нескольких. Прости меня, я не могла отказать ей. Она бы и меня извела, и бабушку!
