— Не могу ее в том винить, — пожал плечами Яромир. — Многие так поступили бы.
Тайка сперва хотела возмутиться: ну чего он чушь несет! Кто же по собственной воле от волшебства откажется? Но потом вспомнила, что у дивьего народа волшебным считается как раз мир смертных. А значит, с точки зрения Яромира, Аннушка выбрала заманчивый путь, полный чудес. Ох, как, оказывается, порой бывает полезно взглянуть на ситуацию с другой стороны!
— В общем, отпустила ее земля, — важно продолжил свой рассказ Никифор. — Но пренебрежения не простила. Поэтому всякий раз, когда Аннушка возвращалась в Дивнозёрье, с ней случалась какая-то напасть. То поскользнется на камушке и ногу подвернет, то ветка шальная хлестнет по глазам… Вроде ничего серьезного, но все одно обидно. А еще и доченьку родную — в смысле тебя — заставили в деревне оставить на радость бабке…
— Как это заставили? — вскинулась Тайка. — Я думала, мама меня сама отдала, потому что я мешала ей карьеру делать!
Никифор стукнул себя кулаком в грудь:
— Окстись, хозяйка! Я сам слыхал, Семеновна не раз талдычила, мол, любит тебя мать. Отдала тебе свой дар и всю любовь Дивнозёрья.
— Да, но я думала, она это просто так говорит, чтобы утешить. А тут, выходит, все взаправду было… — Тайка поежилась.
— Ох… ну и дела! — всплеснула руками вытьянка. — Это и хорошо, и одновременно плохо.
— А плохо-то почему? — удивилась Тайка. — Я всю жизнь думала, что мамке и папке не нужна, — уж слишком редко обо мне вспоминали. Ну, положим, папке так и так не нужна: у него другая семья есть. Но мама-то меня на самом деле не бросала, ее вынудили!
— Только ей пришлось кое-что еще отдать. Слыхала, что Никифор сказал: колдовской дар и любовь Дивнозёрья.
— Ну и чем это плохо?
— А тем, что, даже если ты захочешь уйти, Дивнозёрье тебя не отпустит. Она отдала тебя взамен себя, понимаешь? Не только права, но и обязанности.
Тайка в недоумении захлопала глазами, а Яромир вдруг глянул на нее с сочувствием:
— Так ты, выходит, запроданное дитя…
— Я не понимаю, о чем вы? — На ее глаза вновь навернулись слезы.
Ну почему все не может быть просто и понятно, а? Всякий раз находятся какие-то подводные камни…
— Я тоже ничего не понял! — неожиданно подал голос Пушок.
— Да ты и не слушал: лопал пироги, аж за ушами трещало, и все пропустил, — хохотнул Никифор. — Таюшка-хозяюшка, не переживай. Ничего плохого не случится, ежели ты не решишь, как твоя мать-кукушка, улететь из родного гнезда и бросить Дивнозёрье на произвол судьбы. Но пока ты никуда не собираешься, все путем.
Тайка вздохнула. Что ж, настало время сказать друзьям правду, ведь за этим она и пришла:
— Вообще-то мамка меня в город увозит. Это все из-за кикимориного следа, точно! Прямо черная полоса невезения…
— Погоди, ты что, согласилась?! — Коловерша от возмущения аж закашлялся.
Остальные посмотрели на Тайку в замешательстве, даже не зная, что и сказать. Пришлось оправдываться:
— Ну я же не могла отказаться! Мама сперва на меня кричала, потом расплакалась… Оказалось, она не просто так приехала, понимаете? Там, в городе, у нее на квартире что-то страшное завелось, со свету ее сжить хочет. А она беззащитна совсем. Вот и попросила меня какое-то время с ней пожить, разобраться. Конечно, будущее она мне тоже устроить хочет, какой-то там колледж предлагает… Но я ведь несовершеннолетняя. Она может не уговаривать меня — просто приехать и забрать.
— Кажется, именно это она сейчас и сделала, — процедил Яромир, отворачиваясь.
— А давай мы тебя спрячем? — наконец-то откашлявшись от крошек, предложил Пушок. — Я в лесу одно место знаю, никто не найдет!
— Ага, а мамаша ее в органы заявит, — хмуро буркнул Никифор. — Придут искать дитятко с собаками да лесниками и полицией. Нет, так не пойдет… Тут добром договариваться надо.
Тайка скинула плед с колен и встала. На ее глаза опять навернулись слезы.
— Ребят, на самом деле я пришла попрощаться. Обещаю, как только появится возможность, я сразу же вернусь. Сейчас уже почти ноябрь, так что в самом худшем случае это будет через год и два месяца, когда мне стукнет восемнадцать…
— За год знаешь сколько всего может произойти? — ахнула Марьяна. — Как же мы без ведьмы-то?!
— Ну, кое-чему я Аленку успела научить… — Тайка покраснела.
Ох, если бы она только знала, непременно начала бы заниматься с подругой намного раньше. Нет, нельзя ей надолго Дивнозёрье оставлять! Но ничего, вот закончится кикиморино проклятие, и она обязательно придумает, как выбраться обратно.
— В общем, так, Тая, ты как хочешь, а я еду с тобой! — Пушок взлетел на плечо Яромира, чтобы казаться выше и солиднее. — Не отговаривай меня! Сколько мы дел вместе раскрыли, а? Вот то-то! Значит, и чертовщину, которая в квартире у твоей мамы завелась, быстренько выведем на чистую воду, а потом скажем, так мол и так, спасибо этому дому, но у нас свой есть. Будь уверена, со мной твоя черная полоса не продлится долго! Помнишь: я же рыжий, а рыжие — все везучие. Ну не плачь, не плачь, иди сюда, дай-ка мы тебя все обнимем! Мр-ры…
---
С наступающим, друзья!
Добрых вам чудес, верных друзей, тёплых встреч и исполнения заветных желаний!
Кстати, Тайка передавала вам заклинание, чтобы год был хорошим: "Выйди в снежный хоровод с мыслями о чуде: волшебство тебя найдёт, год счастливым будет!"
До встречи в Новом году!
С приветом из Дивнозёрья, Алан Чароит
Странные дела творятся
Утренний автобус до города запаздывал, и Тайка десять раз пожалела, что не стала надевать под куртку свитер: в конце октября уже было довольно прохладно.
Еще по пути к остановке их догнал мелкий осенний дождь, теперь он усилился, и все ожидающие автобуса люди столпились под крышей, прижавшись друг к другу, словно мокрые нахохлившиеся воробьи.
Уезжать не хотелось. Тайке казалось, что все это происходит не по-настоящему, а будто бы во сне. Ее место было здесь, в Дивнозёрье, а не где-то в чужом городе, где она никого не знала. Но хуже всего было то, что она не знала, когда вернется…
Марфа взяла ее за руку и сжала ладонь, чтобы подбодрить. Мавка побоялась ехать одна на автобусе, а Тайкина мама оказалась совсем не против компании: даже предложила Марфе остановиться у нее на время прослушивания — мол, в новой двухкомнатной квартире полно места.
Пушок по привычке восседал у Тайки на плече и с самого утра бухтел: и встать-то пришлось рано, и вода с неба капает мокрая, и автобуса все нет и нет, а кушать страсть как хочется — с завтрака-то уже целый час прошел. Тайке очень хотелось его стукнуть, но она сдерживалась, чтобы коловершу случайно не приметила мама.
