Бросаю взгляд на часы, к завершению подходит второй час, как я приступила к изучению документации фирмы с таким же сомнительным названием "СВЧ", как и народное "Мусорка".
Я, безусловно, понимаю , что раскидать первые буквы фамилий, скорее всего, по имеющейся доле в бизнесе, это "дёшево и сердито", но "сверхвысокие частоты" и "снайперская винтовка Чукавина"?. . Серьезно?
Или специально?
Исходя из имеющихся данных, люди стоящие в руководстве просто не смогли бы произвести столько изменений, в период чуть больше шести лет, не будь они отличными специалистами. Следовательно, все же сознательно.
Я была свидетелем, насколько серьезно подходили к подобным вопросам на фирме Крапивина. Имидж компании и в я связанная с ним атрибутика, именно на это первым делом яи клюнула.
А здесь. . .
А здесь ещё полно информации для изучения. До обеда я точно не закончу.
Прикусываю нижнюю губу.
Знаю, что дурная привычка, но когда нервничаю, всегда о ней забываю.
Нервничать сегодня пришлось немало, того и гляди, к вечеру губа превратится в вареник.
Кофе сейчас был бы как нельзя кстати, но я точно помню, как оживился взгляд Воронова, когда он сделал первый глоток.
А вот теперь сиди и гадай, не сделай я его, возможно, уже была бы дома.
Да, именно там, потому что по этому идиотскому договору, что продемонстрировал мне Крапивин, я обязана отработать у Соболева все три месяца. В противном случае – свободна.
Опять забываю про губу, пропуская через себя обиду и досаду.
Ну ладно Соболев, тот ещё фрукт, но как это мог допустить Крапивин?
Не понимаю. Идеальный руководитель, не допускающий просчётов!
Продолжаю своё исследование и натыкаюсь на идеально составленные документы. Это же не только отрада для глаз такого перфекциониста, как я, но и быстро улавливаемая суть, и удобство анализа.
Открываю внутренний чат компании, о котором упоминал Илья Константинович, с намерением выяснить личность этого гения, но не успеваю.
В дверях появляется Соболев:
– Собирайся, цветочек, мы едем обедать, – сообщает мне этот тип, голосом не терпящим возражений.
"Спасите! " поспешно выстукиваю я на клавиатуре и жму отправить.
Глава 9
Никита
С Вороновым все прошло более–менее гладко. Я, если честно, изначально опасался его реакции на всю эту историю и больше чем уверен, если бы решил посоветоваться с ним вчера вечером, перед тем как ввязаться в авантюру с Крапивиным, точно был бы послан куда подальше.
Но моя интуиция – красотка, никогда меня не подводила, и, смею надеяться, не изменит мне и в будущем.
– Чернов, ну и что ты тут сидишь? – обращаюсь я к Лёхе, который после ухода Ильи не предпринимает ни малейшей попытки двигаться по направлению к выходу. – У тебя выставка на носу, я, кстати, как и Илья, тоже видел твое расписание. Так вот больно уж ты расслаблен для такого графика, мой друг, – не моргая, смотрю ему прямо в глаза.
Вот ведь уже научился держать зрительный удар, а пару лет назад получалось только пятьдесят на пятьдесят. Растет.
– Угу, – принимает он ещё более свободную позу, растекаясь по креслу. – Я его тоже знаю, и у меня есть время. А поскольку речь идёт о выборе нашего общего помощника, то мне бы хотелось взглянуть на её резюме.
– Я уже взглянул, и ты прекрасно слышал всё, что нужно о ней знать на данный момент.
– Значит, ты точно хочешь её только для себя? – взгляд кота, у которого перед глазами повертели куском колбасы и тут же убрали подальше.
– Ты же слышал Илью, после беседы все будет понятно.
– А меня ты в расчёт не берешь?
– А ты против?
– Смотря чего?
– Чернов, иди работай! – посылаю я его, дотягиваясь ступней под столом до ножки его кресла и сдвигая в сторону двери.
– Соболев, да ты охренел! – возмущается Лёха. – Сам работай, я тебе не мешаю. Дождусь решения Ильи и уйду.
– Здесь ещё полно мест, где ты можешь это сделать. Загляни, например, к Инне, она тобой интересовалась.
– Спасибо, я как–нибудь сам разберусь, – сердится он при упоминании своей последней пассии, которая решила взять его в оборот, после нашумевшей истории с Дианой.
Её ошибка была в том, что оборот не входил в планы самого Лёхи.
– Иди разбирайся.
Он издает обиженный рык, но поднимается и уже перед самой дверью произносит:
– Илья её одобрит, у неё шикарная задница!
– Черно–о–ов! – ору я ему вслед, но больше для проформы.
Если бы он не сказал чего–то подобного, он не был бы собой.
Ещё раз обдумываю сложившуюся ситуацию.
Да, бред, но если опустить, некоторую дичь, обычный рабочий процесс.
Не без вызова. Причем со стороны Аловой. Но я видел, как она реагирует на изменение ситуации, реально большой потенциал и выпускать такого работника из своих рук – преступление.
Размышляю, что можно было бы предпринять, чтобы смягчить наши разногласия.
Разговор начистоту? Пока ещё рано, да и терпеть не могу все эти оправдания, но иногда приходится.
За отцовские дела, за то, что дура невеста, из мести, что послал ее нахрен, после вскрывшихся данных о ее свободном времяпрепровождении, состряпала целое шоу с предъявлением побоев и пугающе–жалостливой исповедью о моих зверствах.
Сыграла великолепно. Единственный «минус" этой истории, там не было ни единого слова правды.
Встряхиваю плечами, чтобы отогнать от себя дурные воспоминания, которые, к счастью, уже начинают стираться из памяти.
Надо было подчистить все это ещё тогда.
Да, но тогда было такое время, что трёхчасовой сон считался роскошью.
И да. . . Та самая прогремевшая история, связанная с Лёхой, тоже случилась тогда.
Не сейчас.
Сейчас цветочку и так хватит работы. Уж Илья–то найдет способ ее заинтересовать. Но это в том случае, если посчитает нужным.
Проходит двадцать минут.
Ну и о чем же, Воронов, ты так долго с ней беседуешь?
Ещё десять минут спустя, чуть ли не вылетаю из своего кресла.
Ничего страшного не произойдет, если я поприсутствую при их беседе.
Но вместо Аленького цветочка я опять обнаруживаю вездесущего Чернова.
Её нет!
Отпустил, – с грохотом рассекающего ночь поезда, шумит моё сердце.
Проверяю наличие машин на стоянке.
