– Да я тут ни причем, это с подачи её отца, – и, видимо, оценивая мою мрачную физиономию, он тут же добавляет. – Шутки у него такие, шутки!
– То есть она остаётся?
– Да. У неё нет машины, так что я заеду сюда завтра к восьми.
– Заеду я.
– Соболев. . .
– Ты все равно дрыхнешь, хрен знает до скольки. А я как раз улажу наши с ней разногласия.
– Ну–ну, только это. . . телефоном её больше не швыряйся.
Рассказала. . . Довольно ощутимый удар по самолюбию, как будто этот инцидент должен был остаться только между нами.
– Спасибо за совет, но с тем, что и как мне делать, я разберусь сам.
– Угу, главное, чтобы она опять не захотела сбежать. Всё, до завтра, – перехватывает он пиджак из моей руки и потирая ушибленный бок, ныряет в свою машину.
* * *
Ровно в восемь дверь подъезда открывается. Цветочек на мгновение замирает, узнав мою машину, и одним плавным движением перетекает к высокому обильно цветущему кустарнику, растущему вдоль дома. Секунда и она исчезает из поля моего зрения.
Да черт возьми, цветочек, за тобой ещё нужно лазить по кустам?! !
Глава 17
Мария
Как удалось пережить вчерашний вечер, мне вообще непонятно. "Достойное" завершение сумасшедшего дня, по–другому и не скажешь. . . А речь папы, после ухода Чернова и его нравоучения по поводу того, как легко потерять доброе имя и честь, если вестись на ничем не подкрепленные обещания и внешность.
Как итог – сначала в загс, потом всё остальное.
Угу, старая пластинка, которая не меняется с моих лет шестнадцати.
Мама же, наоборот, вдруг сменила тактику, начав уговаривать относится серьезнее к вот таким вот подаркам судьбы. . .
Чтобы мама, да о судьбе?! !
Прервала ее, вытолкав из своей комнаты, тогда, когда услышала, что она вообще не против внука вне брака, а расписаться мы всегда успеем.
Ну бред же!
Аккуратно распределяю тональную основу под глазами, пытаясь сгладить следы тревожной ночи, половина которой была потрачена на разработку плана существования в ближайшие три месяца.
Я смогу!
Да, придется подтянуть свои коммуникативные навыки, но это, как вызов самой себе! Найти подход к каждому, при этом сохранив дистанцию и честь, кх. . . я помню, пап.
Эх, мне бы хоть глазком взглянуть, как управлялась с ними Маргарита Александровна.
На ум почему–то приходит женщина – госпожа в полной рабочей экипировке.
Ну нет. . . Начну с более привычных методов.
Ровно в восемь выхожу из дома, запланировав по пути расспросить Чернова о ближайшей конференции, где компания и он в качестве основного докладчика собираются принимать активное участие.
О–о–ой!
Замираю от неожиданности.
О Соболеве я тоже думала, и в мыслях даже проработала наш следующий диалог, где я веду себя, как настоящий профи, не поддаваясь на его провокации и сохраняя невозмутимый вид.
Да!
Только почему я тогда пытаюсь продраться сквозь гущу придомового кустарника, вместо того, чтобы открыто принять вызов?
А потому! – нахожу я самый логичный ответ из всех возможных и с отчаянной решимостью первопроходца ныряю в ещё большие заросли.
Не полезет же взрослый мужик за мной в кусты?
Воспоминание живо рисует вчерашний полет моего телефона в окно авто Соболева, что заставляет быстрее шевелить ногами.
– Ай! – уже на выходе из джунглей местного пошиба, меня обхватывает чья–то сильная рука, в то время как вторая плотно накрывает рот сверху.
Но он бы не успел! А значит. . . Пугаюсь ещё больше и дергаюсь изо всех сил, в тщетной попытке освободиться.
– Ш–ш–ш. . . – теплый, щекочущий звук проникает прямо в ухо. – Не шуми. Нам сюда, – разворачивает меня Илья Константинович немного в другую сторону, всё ещё не убирая свою ладонь, и вытягивая через кусты сразу к раскрытой двери своей машины. Приподнимает меня, помогая сесть, захлопывает дверь и тут же занимает своё водительское место. – Приветствую, Мария Васильевна, у вас тут утреннее единение с природой? – протягивает он руку, вынимая, какой–то листок, застрявший у меня в волосах.
– Здравствуйте, Илья Константинович. А вы тут?. . – уточняю я, пытаясь отдышаться, успокаивая лихорадочно бьющееся сердце, и прояснить ситуацию.
– По просьбе Чернова, – отвечает он, выруливая из двора и внимательно следя за дорогой позади.
Оборачиваюсь.
Ай–яй–яй, как нехорошо получилось! – притворно сочувствую я, рассматривая вывалившегося из кустов и стряхивающего с себя какую–то растительность Никиту Владимировича.
А вот и нечего за мной гоняться!
Возвращаюсь в исходное положение , натыкаясь на взгляд Воронова, рассматривающего меня с изрядной долей осуждения.
– Я не люблю незапланированных встреч.
– Так запланируйте и послушайте, что он вам скажет.
Ну да, всё так легко и просто! Зачем вам тогда вообще координатор, сами бы между собой и договаривались.
– И начинайте изучать.
– Что?
– Кого, – поправляет меня он. – Нас, Мария Васильевна. Именно это залог вашей успешной работы.
Минуту перевариваю сказанное. Логично, но. . .
– У меня будет возможность пообщаться с Маргаритой Александровной?
Хмыкает, слегка улыбаясь.
– Хотите пойти по упрощенному пути?
– У меня, Илья Константинович, нет двадцати лет, пять из которых она знала всех вас, и все двадцать, рискну предположить, Никиту Владимировича. Поэтому, да, я за то, чтобы срезать углы. И ещё, вы вчера так и не рассказали мне историю про Алика.
– Вообще–то, Мария Васильевна, только я собрался начать свой рассказ, вас, как ветром сдуло, я что–то сделал не так? – понижает голос Воронов точь–в–точь как вчера, заставляя выплеснуться в кровь такое количество гормонов, что первые несколько секунд я не могу оторвать глаз от его губ.
– Что? – переспрашиваю, усиленно сглатывая слюну, чтобы смочить пересохшее горло.
– Вас смутили мои просьбы о кофе?
– Да. . . Нет. . . – в ускоренном режиме пытаюсь выдать хоть что–то более–менее вразумительное. – Вы же знаете о вреде кофе для мужчин?
Что я несу?! !
– Что?. .
Ну да, теперь ваша очередь, Илья Константинович.
Хотя в отличие от меня он не краснеет, а с каким–то подозрительным интересом приподнимает бровь, спрашивая:
