– Маргарита Александровна, а вся эта история с невес. . .
– Всё, наговорились? – быстрым шагом заходит в кабинет Соболев. – Извини, Марго, работа не ждёт! – выхватывает у меня из руки он свой телефон:
– Спасибо за ликбез для помощницы. Отличного дня! – искренне благодарит её Никита Владимирович и просто жмёт отбой.
– Я хотела бы попрощаться, – запоздало выказываю своё недовольство.
– В следующий раз, а сейчас, цветочек, у нас с тобой завтрак.
Вот ведь настырный!
Глава 22
Мария
– Но вы же слышали, что через час у меня встреча с Ильёй Константиновичем. Мне не хотелось бы опаздывать, – взываю я к здоровому смыслу Соболева.
– Маша, открою тебе один секрет, если ты не будешь варить ему кофе, то количество дел, которые он хочет проработать именно с тобой резко сократится.
– Мне несложно, тем более у нас частная договоренность.
– Да? А о чём с тобой могу договориться я? Я тоже не против частной договоренности.
Соболев ещё ниже опускает подбородок, из–за чего взгляд из–под сведенных к переносице бровей становится ещё пронзительней и ярче.
– Не думаю, что вам лично требуется моя помощь, а по работе мы же с вами только что договорились о совместных трапезах, чтобы не терять время зря и ещё глубже погрузиться в работу.
– Но можно ведь и не в работу? В частной–то договоренности, – продолжает Соболев в своей уникальной манере.
– Никита Владимирович, теперь я понимаю, почему Маргарита Александровна, сказала, что с вами будет трудно.
– Не преувеличивай, цветочек! – моментально начинает оправдываться он. – Она сказала, что слегка сложнее, чем с другими.
– Она не говорила "слегка". Вы подслушивали?! ! – доходит до меня, и я в ужасе начинаю вспоминать наш с Марго разговор и не сболтнула ли я опять что–то лишнее.
– Цветочек, это мой телефон, моя компания и ты моя помощница, поэтому твои обвинения беспочвенны.
– Да, будет очень тяжело. . .
– "Но ты справишься", – выдает он фразу, сказанную чуть раньше мне Марго.
Киваю в ответ, поднимаясь из кресла.
– Что предпочитаешь на, – Соболев бросает взгляд на часы, – обед?
– На ваше усмотрение, – подчиняюсь я.
– Что тебе было непонятно в рекомендации Марго – "любит прямые и точные ответы". Это про меня, если ты уже забыла.
– Я помню, Никита Владимирович, – начинаю потихоньку закипать я.
– Отлично, и?
– "Токио", – называю я свой любимый суши–бар.
– Что это?
– Мой выбор.
– А–а–а. . . – уже точно издеваясь, принимает он мой ответ.
* * *
– Вот видишь, Маша, все очень и очень прилично, и совсем без несанкционированных погружений, – сыто ухмыляется Соболев, завершая наш обед в дорогущем ресторане японской кухни.
– Я на секундочку, – поднимаюсь из–за стола, намереваясь посетить дамскую комнату перед отъездом.
– Куда? – без какого–либо стыда спрашивает мой, так и напрашивающийся на скандал, босс.
– В туалет. Можно?
– Конечно. Но не задерживайся!
– Это как получится, – бормочу я себе под нос.
* * *
Туалет поражает своей красотой! Ничуть не хуже музея современного искусства.
И когда я, уже помыв руки, намереваюсь выйти, меня хватают за плечи и впечатывают в стену с такой силой, что я не успеваю даже сообразить, что происходит.
Но я успеваю повернуть шею, чтобы не столкнуться со стеной носом. Прохожусь им по касательной, не ощущая особого удара.
А потом меня цепляют за пиджак со спины и разворачивают вполоборота.
Вспышка камеры телефона.
Да, освещение здесь так себе, – отстранённо отмечаю я.
– Ой, извини, – щебечет тонкий, женский голосок. – Я обозналась! Но со спины ты нереально похожа на девку, которая увела моего парня.
Фокусирую, мой, все ещё не желающий собираться воедино, взгляд.
Девчонка моего роста, с рваной, короткой, темной стрижкой и примерно моей же комплекции. Откуда в ней столько силы?
Она как ни в чем не бывало бросает телефон в сумку, продолжая пристально пялиться на меня.
– Держи! – для чего–то сует мне под нос пару салфеток, выдернутых из держателя.
И сразу же я замечаю, как на белоснежную поверхность одной из них приземляется капля крови.
Блин!
– Я, правда, не хотела! Ну все, пока! – делает она уверенный разворот и, без всяких сомнений, и угрызений совести, выходит из уборной.
Что.
Это.
Было?
Подхожу к зеркалу, осматривая свое отражение – небольшая краснота, с правой стороны. Касаюсь пальцем, ещё раз проверяя нос на повреждения. Нет, не болит. Все нормально.
Беру ещё несколько салфеток, смачивая их в ледяной воде и прикладывая к переносице.
Вот так вот и ходи по приличным местам, чтобы получить элитных тумаков не за что.
В сумке вздрагивает телефон. Соболев. Принимаю вызов.
– Никита Владимирович, простите, через минуту буду.
– Цветочек, точно все нормально? Или мне пора уже связываться с санэпидемстанцией?
– Не–е–ет! – повышаю голос я, а то с него ведь станется.
– Тогда поторапливайся! Жду тебя на парковке.
Вот так вот и не знаешь, где и откуда может прилететь, – продолжаю размышлять я, забираясь в уже знакомого черного монстра.
Соболев окидывает меня беглым взглядом, умело выруливает с парковочного места и строго интересуется:
– Что с носом?
И это при том, что пострадавшая сторона находится с другой от него стороны.
– Все нормально, – увиливаю от прямого ответа я, сильнее отворачивая голову и с преувеличенным интересом глядя в окно.
– Алова, а помнишь, что сказала тебе Марго про меня и про враньё?
Оборачиваюсь, успевая заметить, как в один миг его лицо становится каменным.
– Я. . . , – предпринимаю попытку оправдаться.
– Ты. . .
Он резко жмёт на тормоз, меня дергает вперёд, а на приборную панель улетает и впечатывается живописной кляксой ещё одна моя капля крови.
Чёрт!
Мгновенно выхватываю салфетку из сумки, стирая следы своего преступления, а Соболев стискивает мое лицо с обеих сторон своими руками, не позволяя избавиться от улик под носом.
