Ангел за правым плечом вовремя отвешивает затрещину и я, словно через тягучее желе отступаю, вспоминая любимую фразу тренера о том, что позже это позволит сделать два шага вперёд.
Всё верно! Вперёд. . .
А кроме того, здесь мы на моей территории.
– Тебе тут точно понравится, детка! – подталкиваю я в спину цветочка, застывшего на пороге, в мой мир
Глава 25
Мария
Папа внимательно просматривает договор, дочитывает последний лист, откладывает стопку в сторону и, откинувшись на спинку стула, спрашивает:
– А не рановато ли для двух дней знакомства, принимать подобные подарки?
Холодный взгляд, безапелляционное заявление. Ему явно не хватает работы, которую он оставил больше двадцати лет назад, и мне было бы даже обидно, если бы он не проворачивал подобное с завидной регулярностью. По поводу и без него. А привычка, как показывает практика, дело наживное.
– Алексей всего лишь порекомендовал мне салон. Известный салон с отличной репутацией.
– И задранными для таких мажоров, как он, ценами, – тут же получаю я презрительный ответ.
– Папа, я давно планировала эту покупку, поэтому можешь быть уверен, я в курсе реальной стоимости подобной модели и ЭТО, – специально выделяю слово, замедляя темп речи, –выгодное приобретение.
– Ну ещё бы! А, может быть, стоило бы выбрать для первого раза что–то поскромнее? Или ты стоишь такого вложения?
Проглатываю и это. Я всегда была понятливой дочерью и сейчас с точностью могу разложить по полочкам причины подобного поведения отца.
Я не обратилась к нему за помощью. Я не попросила денег на первоначальный взнос. Я выбрала машину, которая условно лучше той, на которой сейчас ездит он.
В первых двух пунктах я бы все равно получила отказ и пару рекомендаций: идти и самостоятельно изучать всю доступную информацию по моему вопросу и заработать на свою первую машину я должна сама, чтобы больше её ценить. Третий момент тоже спорный, если бы машина была проще, меня бы ткнули в выбор дерьма и мы бы чудесным образом вернулись к первому пункту.
– Дело прежде всего в безопасности, – гашу я его пыл его же любимой фразой, – и только потом в комфорте и эстетической составляющей. За безопасность не грех заплатить и больше.
Смотрю, как в глазах вспыхивает раздражение. Он не любит, когда его фразы используют против него же.
– Откуда у тебя деньги на первоначальный взнос? – прерывает он меня.
– Одна треть – мои личные сбережения, повышенная стипендия, участие в университетских проектах и занятые призовые места. Но ты прав, сумма велика, поэтому две трети я взяла из тех денег, что оставила мне бабушка.
И вот тут он взрывается.
Скандал, который мы пережили четыре года назад из–за того, что я отказалась озвучить сумму, которую накопила к моему совершеннолетию и оставила мне в наследство мать отца. Её же желанием был запрет на оглашение данной информации из–за того, что при моем рождении отец обозвал ее затею с вкладом придурью и сказал, что ему не требуется банк в качестве посредника, чтобы откладывать средства на будущее своего ребенка.
Что–то, видимо, пошло не так, потому что всю жизнь он напоминал, что рассчитывать я могу только на себя.
– Значит, разбазарить чужое оказалось всё–таки заманчивее, чем накопить полностью своё? Ещё пару лет на метро и ты точно бы могла с гордостью демонстрировать свою покупку.
– Я не могу добираться туда на мет. . . – замолкаю я, вспоминая о том, что для своей семьи, я работаю на Крапивина.
– Что, уже давит корона? Скоро и здороваться перестанешь?
Дохлый номер! Если не прекратить это сейчас, то он разойдется так, что припомнит промахи за всю мою жизнь.
– Нет, здороваться не перестану при любом давлении. Обещаю!
Сильный удар пустого бокала об стол ясно даёт мне понять, что разговор окончен, и я должна серьезно подумать о своем поведении у себя в комнате.
* * *
А вот это уже будет пострашнее, чем разговор с отцом, потому что на меня разом оказываются направлены не меньше трёх десятков женских глаз. И в отличие от мужчин, которые здорово выбесили Никиту Владимировича своей ответной положительной реакцией, здесь мне явно не рады.
– Встречайте нашего нового помощника–координатора Алову Марию Васильевну, – радостно представляет меня Чернов, словно не замечая гробовой тишины вокруг.
– Новая Диана?. . – прокатывается отлично различимый шепоток по толпе.
– Улыбайся, детка, им просто нужно к тебе привыкнуть, – советует Чернов и вдруг совсем не по–деловому приобнимет меня за талию.
Он. Сошел. С ума?. .
Мне здесь работать ещё три месяца! И я не хочу провести его под прицелом снайперских, ненавидящих взглядов.
Как можно незаметнее отвожу руку Алексея Сергеевича, делая шаг вперёд, и уже самостоятельно приветствуя частично присутствующий здесь коллектив его фабрики. Тут же упоминаю Марго, как благословившую меня на данную должность и те, добрые слова, которые были сообщены мне ею в адрес всех работников комплекса. Несколько слов о моем первом впечатлении, о масштабах и инновациях, внедрённых здесь за последнее время.
Память подбрасывает информацию, что Диана – это личный секретарь самого Чернова, и она была уволена примерно в то же время что и Алик. Ею я не заинтересовалась, потому что ничего примечательного в документах, оставленных ею, замечено не было. Но поскольку всплыло её сравнение со мной, значит, нужно непременно выяснить почему и перебить!
Улыбок и радостных выражений лиц все так же не наблюдается, но общая атмосфера агрессии идёт на убыль, что позволяет вздохнуть спокойнее и сделать ещё один шаг в сторону от все норовящего прилипнуть ко мне Чернова.
Завершаю свое обращение надеждой на то, что благодаря нашему гармоничному сотрудничеству, мы сможем лучше понять, что ещё можно улучшить в работе предприятия, и что в итоге должно принести пользу обеим сторонам.
За время своей речи выделяю лидера группы – женщину среднего возраста с глазами то и дело перескакивающими с меня на Чернова и обратно. Она–то мне и нужна!
Окидываю взглядом остальных – они не слушают. Вернее, слушают, но как обычно, выхватывая не более двадцати процентов из всего сказанного, зато уж Алексей Сергеевич в полной мере окутан их вниманием.
Всё бы сейчас отдала за наличие глаз на затылке.
– А я надеюсь, на то, что каждая из вас поможет Марии Васильевне поскорее освоиться на новой должности и почувствовать себя в нашем коллективе, как дома, – добавляет он от себя.
И вот тут мне становится виден небольшой перелом, на лицах многих появляются улыбки – полные счастья и радости, как если бы его просьба была обращена к каждой лично и именно ей будет вынесена его личная благодарность.
