Сейчас я воочию наблюдаю ситуацию, к чему приводит стремление окружить себя сверх меры лояльными особями.
В быту я это ещё бы понял, но иллюзия собственного совершенства в рамках бизнеса может сыграть очень злую шутку.
Вот как сейчас. С Крапивиным.
У меня есть понятия, и если бы градус алкоголя в его крови был выше, я бы плюнул и постарался просто вычеркнуть из памяти сегодняшний день, но он трезв, абсолютно, из чего следует, что цель пребывания в клубе не отдых. Проверяет своих же? Ну да, для такого голова должна быть свежей, что совершенно не мешает моим планам развести этого болвана, как ребёнка.
Первая партия для разогрева. Усыпить бдительность, позволить увериться в мысли, что он центр Вселенной, ну или, по меньшей мере, пуп земли.
Отлично!
Ну а теперь ставка. Аккуратно, чтобы не вспугнуть. Комплимент работе его кадрового отдела, заставляет его насторожиться.
Крапивин никогда не был дураком, поэтому пальцы, мгновенно сжимающие кий в сильном захвате, выдают резкую смену настроения. Его глаза сужаются:
– Соболев, что тебе нужно?
– Цветочек Аленький, – прямо в лоб заявляю ему я, но поясняю: – Слышал обрывок беседы. Заинтересовала. Мне такие не светят, сам понимаешь.
Не верит, и это логично, мы знаем друг друга достаточно, но собственная значимость уже полностью опутала его мозг, поэтому он снисходительно ухмыляется и рекомендует:
– Так ты бы не представлялся, Никит, и не только бы светили, но и давали, – критически окидывает он меня с ног до головы, добавляя: – Возможно.
Компания вокруг удовлетворённо фыркает.
Переход на личности, это его любимый приём. Один на один никогда. Только, если за спиной есть поддержка. Она у него одна из мощнейших, чем, собственно, и обусловлен невероятный успех его дела. А, ну и ещё кое–чем, но сейчас не об этом.
– Ну так что насчёт Цветочка? – корректирую беседу я.
– Не интересует, – демонстративно разворачивается он ко мне спиной.
– Участок 28.
Мне хватает одной фразы, чтобы моментально его развернуть и получить его же полное внимание.
– Соболев, у тебя с бабами всё настолько плохо? – то, что должно было бы звучать, как издёвка, скатывается в злобное шипение.
Это и понятно, мой участок против его всего лишь условно перспективной сотрудницы.
– А давай! – вспоминает он о своем божественном навыке игры в бильярд.
Неплохом – да! Но нет, до нимба ему ещё забивать и забивать.
Свой я приобрёл благодаря Илье. Я хотел у него выиграть хотя бы раз. Хочу до сих пор.
И когда Крапивин понимает, что ни Цветочек, ни участок не светят теперь именно ему, а я, предполагая реакцию Аловой, требую оформить всё документально, цвет его благородной, бледной кожи начала идёт пятнами, а затем приобретает равномерный багровый оттенок.
Что давно не проигрывал?
– Какого ты вылез из своей. . .
– Подписывай, – уже совсем другим тоном перебиваю я его, потому что на оценку моего бизнеса девчонкой я могу закрыть глаза, а Крапивинская неработоспособность и разборки связанные с этим в мои планы сейчас совсем не вписываются. – Отлично, – выхватываю я у него оба листа. – Не забудь завтра предупредить своих, что мне назначено, – напоминаю я, слыша себе в уже в спину смачный посыл.
Новый стимул, Крапивин, чтобы не заплесневеть, не благодари!
Аленький цветочек, а ты поцветешь пока в нашем огороде, оценишь грунт, чтобы было потом, с чем сравнивать.
* * *
Что за?! !
А где же напор, вызов, прущая самоуверенность?
Она сама любезность и покорность.
Даже сидя за её спиной, я, кажется, вижу эти прикрытые ресницы, и лёгкий румянец стеснения на щеках.
Чёрт! Может, ну её нафиг, пока непоздно?
Но вчера вечером Славка ещё раз подтвердил, что если бы не её граничащее с манией желание работать на Крапивина, она точно бы нам подошла. И предупредил напоследок, чтобы я её не трогал, каждый должен набить свои шишки.
Ладно, выбор у нас всё равно небогат, а договор составлен таким образом, что она должна выложиться на все сто, как собственно и мечтала.
С удовлетворением отмечаю, вздрогнувшие плечи, среагировавшие на мой голос.
Правильно, начальник на первых порах и должен вызывать такие чувства!
А потом всё в секунду меняется, Алова оборачивается и топит меня в таком отчаянии своих глаз, что мне требуется какое–то время, чтобы напомнить себе о том, что я слышал от неё же вчера. Игра для одного зрителя! Меня!
Не забывай, делаю мысленную пометку, потому как, после разговора с Крапивиным, она, как по волшебству, успокаивается, вместе с чем меняется и её поведение. Она вполне себе уверенно садится ко мне в машину, не упуская возможности хлестнуть меня презрительным взглядом. Когда же мы выезжаем на трассу, набирая разгон, Алова достает свой телефон и внаглую набирает Славку.
А вот этого нам не надо!
Мозг на автомате оценивает обстановку, радуется знакомому отрезку пути и не находит ничего лучше, чтобы осуществить отработанный до совершенства наш с Лехой мастерский бросок.
"Да, я – крут", – отмечаю я, с восторгом оценивая полет телефона.
Мой первый! До этого было то, что не жалко, если сопрут, когда мы притормаживали на обратном пути , чтобы забрать летуна с упругого травяного покрытия сочной клумбы.
Сейчас не тот случай, да?. .
Медленно поворачиваю голову, в очередной раз путаясь в оценке реакции. она собирается выцарапать мне глаза или разрыдаться?
Первое – ни к чему. Поэтому ловко приподняв локоть, блокирую её возможное движение, для надёжности упирая руку ей в колено и собираясь развернуть машину, чтобы подобрать её мобильный.
– Простите, Никита Владимирович, я совсем не хотела оскорбить вашу фирму! Я всё отработаю, только не надо. . . Пожалуйста! . .
– Что?. . – охреневаю я от её умоляющей интонации.
А когда краем глаза замечаю, как она судорожно прикрывает воротничок блузки и отползает на сиденье, до предела натягивая ремень безопасности и плотно вжимаясь в дверь, до меня доходит.
Угу. . . Мне ещё только обвинения в изнасиловании не хватало, для окончательного формирования образа.
Набираю в лёгкие побольше воздуха, продолжая удерживать руку на её колене.
– Не надо чего, Алова?
Глава 3
Маша
Что, что?! !
"Ничего", – вопит мой бедный мозг, а я пытаюсь выстроить ответ так, чтобы он не мог к нему придраться.
