– Вот и всё, – сообщает Донцов, опять переключаясь на тон благодетеля. – Если возникнут какие–то проблемы в будущем, обращайтесь.
А у Маши в руках оказывается золотая визитка – мечта половины присутствующих в зале.
– Спасибо, Данил Николаевич, – открыто и без подобострастия благодарит его цветочек, бросает взгляд на лестницу, и быстро извинившись, ныряет в толпу.
Поздно, я уже в курсе нарушенной договоренности.
Делаю небольшой крюк, перехватывая её у выхода из зала.
– Значит, только женщины?
– Илья Константинович, но я же видела, что там элементарное затягивание, а тут так всё удачно сложилось, – принимает она покаянный вид, который все равно не затмевает её радости по поводу ловко провернутого дела.
– Визитку, – протягиваю руку я.
На секунду задумывается, но открывает сумочку и отдает требуемое.
– Отдам, когда хоть немного обрастёшь броней.
Не отдам. Никаких дел с Донцовым. Точка.
– Ещё, Илья Константинович, вами интересовалась Власова Алла Алексеевна, – Маша вертит головой по сторонам, кажется, моментально обнаруживая интересующий ее объект. – Вон она. Это по делу. . .
– Маша, я отлично помню наши дела, спасибо.
– Извините, – немного сконфуженно реагирует она. – Можно я тогда быстро. . . – подбородок устремляется в направлении выхода.
Так, я перегибаю палку? Уж в туалет–то у меня отпрашиваться. . . А почему нет? Зато я точно знаю, где она.
– Конечно, только потом сразу к нам.
Разговор с Власовой проходит на удивление спокойно, как будто Маша своей предварительной беседой настроила Аллу Алексеевну на нужный лад. Необычно и очень удобно!
Мы завершаем беседу с обоюдной выгодой и достаточно быстро, но по моим подсчётам цветочек все равно должен быть уже тут.
Неприятный озноб охватывает плечи и растекается по верхней части спины.
Возвращаюсь на свой первоначальный наблюдательный пункт, сканируя взглядом зал в надежде идентифицировать знакомый силуэт.
А если в туалете ей стало плохо? – прилетает идиотская по нелепости мысль, но я уже практически решаюсь проверить эту версию, когда, наконец–то, обнаруживаю нашу Машу.
В компании. . .
В компании. . . Крапивина.
Они все сговорились?
За последние пять лет он не был здесь ни разу, даже представители появлялись от силы пару раз.
А сейчас. . . собственной персоной, и с нагло лежащей на Машиной талии рукой.
Да, они знакомы. . .
Да, вполне вероятно, чуть ближе, чем мы себе представляли. . .
Но позволять мужику, поставившему тебя на кон в споре как ни в чем не бывало лапать себя на людях?
Меньше чем за полминуты оказываюсь рядом, пара манипуляций с Крапивинской рукой, и он со сдерживаемым стоном отступает от Маши.
Внимательно вглядываюсь в её лицо.
Нет, не позволяла, но и послать прилюдно не смогла.
Основы деловой этики вбитые за годы учебы. . .
Вот и оставляй цветочек без присмотра. . .
– Маша, у нас ещё несколько дел, – подхватываю я ее локоть, разворачивая к себе и полностью игнорируя Крапивина.
– Цветочек, как закончишь, я тебя жду, первый танец мой! – прилетает мне в спину.
От того, чтобы не вырубить его одним прямым ударом, Крапивина спасает. . . деловая этика. . . не моя. . . Маши.
Она цепко обхватывает мои запястья, фиксируя в пространстве и не позволяя развернуться.
Так. . . Нужно будет в понедельник же отправить её к Лешкиному тренеру по самообороне. Лишним не будет.
– Илья Константинович, всё в порядке, – Маша пытается поймать мой расфокусированный взгляд берсерка, – он специально, – добавляет она шепотом, приподнимаясь на носочки, прижимаясь ко мне для устойчивости и вынуждая склонить голову. – До того как он увидел вас, мы просто разговаривали.
– Разговаривали? – её близость, волшебным образом сбивает напряжение, так, словно отрезает от внешнего мира и все окружающее становится незначительным, неважным.
Она хочет опуститься, выполнив свою задачу, но теперь уже я не позволяю, перехватывая и удерживая.
– Он интересовался, как у меня дела и не. . . издевается ли надо мной Никита Владимирович. . . – опускает она взгляд. – Ну и наставлял, что если будет хоть одно противоправное действие с его стороны, я могу послать всё к чёрту. . .
– Предлагал содействие? – мне важен этот ответ, потому что он четко покажет реальную заинтересованность Крапивина в Маше.
– Нет, – совсем тихо произносит она.
– Предложит, – заверяю её я, потому что мне нестерпимо хочется вернуть улыбку на её губы.
Цветочек удивленно приподнимает голову.
– Он только приехал и ещё не в курсе твоей беседы с Донцовым, но можешь быть уверена, ему в подробностях перескажут и тогда. . .
Я получаю желаемое – лицо Маши просветляется, в глазах вспыхивают хитрые огоньки, а довольная улыбка не заставляет себя долго ждать.
– Пошли к закускам, – предлагаю я больше для себя, чтобы всё–таки выпустить её из рук. – Будет преступлением, заплатив столько за присутствие, не оценить их.
Согласный кивок, и мы начинаем продвижение к самой переполненной части зала.
– Илья Константинович, – решается задать вопрос Маша, когда, отвоевав себе пару тарелок с потрясающими деликатесами, мы устраиваемся в относительно спокойном месте, – а почему Донцов назвал вас высокомерными хамами?
Зависаю на секунду, решая то ли восхититься, то ли оскорбиться её прямолинейностью.
Издержки неформального общения, но мне чертовски нравятся остальные его бонусы, поэтому:
– С подачи Соболева.
– А–а–а, – понимающе тянет она.
– Хочешь подробности?
– Если можно, – волны любопытства уже вовсю плещутся в ее глазах.
– Дела с ним по поводу всего лицензирования вела Марго, но Никита стал свидетелем одного не совсем корректного их разговора, в контексте "мы же взрослые люди, чего ты ломаешься". У Марго огромный опыт, в отличие от тебя Маша, – не забываю я вставить в свой рассказ и воспитательный элемент. – Она точно бы выкрутилась, а мы получили всё, что требовалось. Никита решил по–другому.
– Что он сделал? – глаза цветочка становятся похожи на блюдца.
– Поговорил, и мы застряли.
Мне, кажется, или я улавливаю оттенок разочарования в её глазах?
– Конечно, знает с кем чревато распускать кулаки. . .
– Маша, я повторно рекомендую тебе, вот так же откровенно, как о хамах, спросить Никиту о его кулаках.
