– Хэй, привет, соня! Хорош дрыхнуть! А то проспишь весь мой отпуск! – рассекает Ришин голос все ещё плотным коконом удерживающий меня сон. – Ого, это что за Ворон желает тебе спокойной ночи? – продолжает подруга, а до меня доходит, что она опять влезла в мой телефон без спроса.
– Ну–ка отдай! – кокон разлетается на тысячи паутинок, когда я резко соскакиваю с кровати, опрокидываю Ришку на ковер, прижимаю всем своим весом и выдергиваю–таки девайс из её руки.
Секунда и я читаю пожелание спокойной ночи от Ильи Константиновича. . . Да после такого я бы точно не уснула! Совести у него нет!
Риша пользуется расфокусировкой моего внимания, в точности до наоборот меняя наше положение.
– Ну?! ! Кто он?! ! Рассказывай! – сверкает она глазами в жажде услышать что–нибудь новенькое.
И мне есть что ей рассказать. . .
Глава 30
Мария
В течение всего моего рассказа Риша не издает ни слова и только когда я завершаю историю упоминанием вчерашнего вечера и объяснением того, почему на звонке от Ильи Константиновича установлена фотка ворона, она шумно выдыхает и с претензией заявляет:
– Завершение учёбы, значит, Алова? Не продохнуть? А на самом деле не продохнуть от поклонников! И ты ещё жалуешься?! ! Я с таким трудом прогрызаю себе дорогу в самую престижную сферу туризма, чтобы и мужики приличные были и экскортницей не обзывали, а ты тут вся такая незаинтересованная и с полным набором на любой вкус!
Ещё один глубокий вдох.
– И слушай, а про какого это Лёшеньку мне вещала твоя мама?
– А вы уже успели пообщаться?
– Так ты дрыхнешь до десяти, а я в восемь уже приехала и сразу к тебе. И вообще не соскакивай с темы!
– Про Чернова, – поднимаюсь с ковра, начиная поспешно заправлять кровать.
– То есть, он не просто так подвозил тебя домой, был у тебя в гостях. . . Машка, он что и машину тебе купил? – делает подруга страшные глаза, становясь похожей на какую–то дикую кошку готовую к прыжку.
– Риша, не говори глупости! Да, он помог с тем, чтобы мне вообще открыли кредит, но деньги полностью мои, бабулино наследство, мы же с тобой ещё год назад это обсуждали.
– Хорошо, Алова. . . Смотри мне! Я ж тебя предупредила – Чернов – мой! – с наигранной угрозой произносит Риша, но отблеск ледышек всё ещё виден в её глазах.
– Он же ба–а–абник, – морщу я нос, растягивая слово, чтобы качественнее обозначить проблему. – А кроме того, ты бы видела, как на меня смотрели все эти работницы на фабрике. Даже не знаю удастся ли остаться в живых той, кто попробует завести с ним серьезные отношения.
– Ну–у–у. . . мне пока только для Инстаграм, – успокаивает меня подруга. – Повысить статус, пополнить контент. Если он такой же душка в реале, за отпуск я вообще забью ленту до нового года, – довольно улыбается она.
– А отношения? –недоуменно переспрашиваю я.
– Маш, ну ты, как маленькая. Хотя. . . ты ж мой цветочек! Иди сюда, – стягивает она меня с кровати обратно на ковёр и мягко обнимает. – Возможно, у твоей мамы действительно есть основания считать, что Чернова можно прибрать к рукам, но я все проверила, – подмигивает мне она, извлекая уже свой собственный телефон из сумки, брошенной тут же рядом. – После того как ты сообщила мне сногсшибательную новость о работе в "СВЧ", я провела небольшое расследование и. . . – коварно замолкает она.
– Ну?! ! – не выдерживаю я.
– У них у всех есть свои скелеты и. . . тараканы. . . И если судить по их количеству и степени сумасшествия, то хорошо, что спокойной ночи тебе желает именно Воронов, – подмигивает мне она, что–то быстро листая в девайсе.
– А что с другими?
Не думаю, что Риша отыскала что–то сверхсекретное, но холодок, внезапно возникший в районе моего затылка, уже начал свое движение вниз по позвоночнику, неприятно пощипывая кожу.
– Ну, про Соболева, думаю, ты и сама соображаешь в каком бешенстве будет дядя Вася, если узнает, на кого ты согласилась работать. Не важно при каких обстоятельствах. К тому же эта гадкая история с невестой и остальные девушки Соболева, отваливающиеся с пугающей периодичностью. Не то чтобы их было слишком много, но настораживает однозначно. И ещё. . . – Риша вновь берет паузу, словно собираясь с силами. – Помнишь, тогда же пять лет назад, ещё до скандала с невестой была Ниженская разборка.
– Да, – вздрагиваю я, потому что слышала об этом деле от отца.
– Так вот к ней имеют отношение двое из твоих боссов.
– Что? – замирает у меня всё внутри. – Но там же. . . – пытаюсь вплести в ту историю Чернова и Соболева. . . Соболева? Могу. . .
– Там не всё так просто, но подробностей нет.
– Риш, но как? Ладно, Соболев, отцовское наследие и прочее. Но Лёша? Сколько ему было? Двадцать–три?
– Вот не привыкла ты, Алова, изучать мужчин. Справедливости ради замечу, что и времени у тебя особо нет, но мужчина – это не только его жизнь, прожитая до встречи с тобой, – ухмыляется этот эксперт по сильному полу. – Это жизни всех его родных и близких, живых и не очень.
– Риша, давай без этих эффектных ремарок, что там? – одергиваю ее я.
– Только для тебя, дорогая, ускоренный вариант. Отец Чернова, имел непосредственное отношение к бизнесу Соболева–старшего, и после скоропостижной смерти последнего, что–то там пошло не так. . . Что? Закрытая информация. У моего источника без доступа, и почему–то мне кажется, что у дяди Васи тоже, даже по дружбе и подняв старые связи.
– Почему? – чувствую как холод, начавший свой спуск от затылка, охватывает все моё тело.
– Потому что засекречено. Что, в общем–то, логично, потому что, если они были активными участниками, им бы светило пожизненное, а развести такое. . . Ну. . . Бизнеса у Соболева сейчас бы точно не было.
– Блин, Риша, умеешь ты поднять настроение! – судорожно пытаюсь продышать я своё напряжение.
– Всегда, пожалуйста, подружка! Но это вовсе не отменяет перспективности потенциальных женихов!
– Правда? – уточняю с нотками истерии в голосе.
– Да расслабься, цветочек, презумпция невиновности! Ну и именно поэтому Воронов в приоритете! – уже вовсю улыбается она.
– Угу. . . – соглашаюсь, забираясь на кровать, раскидываясь в позу звезды и подминая кистью руки что–то мягкое. . .
Платок. И уже через секунду я, как изголодавшийся токсикоман, опять вдыхаю этот успокоительный аромат.
– Ри–и–иш, что за парфюм? – протягиваю я ей "мою прелесть".
Она хмыкает, подносит платок к носу и авторитетно заявляет:
– Invictus. Да, он. Маш, ты что стырила платок у Воронова?
– Нет, – кажется, начинаю краснеть я.
