– Так я и говорю, что ничего кроме практики, – его голос обретает нотки свойственные врачу–психиатру, успокаивающему буйного пациента.
А немного спустя он почему–то интересуется:
– Никита Владимирович, а как прошел вчерашний благотворительный вечер? Первый же раз без Маргариты.
– Не знаю, – отмахиваюсь, потому что глупое упоминание Крапивина всё ещё раздражает мой мозг своей неуместностью использования рядом с именем Аловой.
– У Ильи Константиновича, всегда все под контролем. Можно не переживать. Насколько помню, все его действия, всегда имеют четкое обоснование.
– Угу, – вполуха слушаю его дифирамбы Илье.
Да без него там цветочку вообще нечего было бы делать. Затравили бы, только чтобы развлечься. Но вчера я слышал их план, он был совсем неплох, если бы что–то пошло не так, Илья бы точно сообщил. Значит, всё, как всегда. Скука.
На въезде на пропускной получаю сообщение о том, что Лёхе вдруг приспичило поработать с нашими общими документами. А это значит, он у меня. Да, у него есть доступ, но за всё время нашей совместной работы пользовался он им от силы раз пять.
Точно, по разу в год как раз перед сдачей годового отчёта. Но у нас июль. . . За полгода? На настолько экстравагантный поступок неспособен даже Чернов.
Зато он вполне способен добраться на халяву до моего бара, – прилетает запоздалая мысль и я, забив на лифт, взбегаю по лестнице вверх, проношусь по коридору, как порыв шквалистого ветра и дёргаю ручку своего кабинета.
Ха. . . Взломать замки бара он всё же не посмел, значит, степень расстройства непредельная, как было в случае с Дианой.
– Чернов, – хватаю я его за шиворот, приподнимая и стягивая с дивана, на котором он комфортно растянулся, умудрившись закинуть ноги на его спинку. – Ты не у себя дома. Собирайся, дуй туда и отдыхай так, как считаешь нужным. Тут только работать!
– Никит, ну что ты такой бесчувственный? – вынимает он наушники и, ловко крутанувшись, возвращается на диван, но уже в сидячее положение. – У тебя идеальный кабинет для страданий, я ещё в прошлый раз ощутил его неповторимую ауру. Ещё бы с баром не жадничал, – бросает на меня он взгляд полный укора.
– Ага, что ещё, Чернов? Ковры, женщин, благовония?
– Было бы замечательно! – мечтательно закатывает глаза он.
– Попроси Макса он подбросит. Я работать.
– Ник, слушай, почему в итоге они все выбирают такого, как Воронов? С ним же скучно! А танцевать я умею не хуже. . . – начинает окукливаться Лёха, давая понять, что в ближайшее время одиночество мне явно не светит.
– Скучно? – не сразу въезжаю я в его откровение. – Ты видел фотки Вики с их рафтинга в Чили? Хотя у них это семейное, что у Лики, что у Илюхи. Странно, если бы и дочка не втянулась.
– Я не об этом, – фыркает наш эксперт.
– А о чем? – подгоняю я его, усаживаясь на рабочее место и надеясь, что, чем быстрее он сольет терзающую его мысль, тем скорее я смогу от него избавиться.
– О первом впечатлении и всем этом антураже – "я – благородный рыцарь из твоей мечты, детка".
– Лёха, с каких пор это начало тебя заботить? – офигеваю я от обозначенной проблемы.
– С этих. . . – достает он откуда–то из–под задницы свой планшет, разворачивает его ко мне, демонстрируя фото, открытое на весь экран.
– И? – рассматриваю я стройную спину девушки обтянутую светло–серым мерцающим материалом.
Да, это танец. Её руки лежат на плечах нашего донельзя довольного Илюхи, а он, ничуть не смущаясь, вдавливает её в себя.
Да на здоровье!
– Меня она не поцеловала, – несчастным голосом продолжает Чернов, – а я, между прочим, помогал ей от чистого сердца.
– Так может нужно было воспользоваться своим коварным интеллектом, как обычно, Лёх? – ржу над ним я.
– Нужно. . . – скорбно вздыхает он. – Но она такая милая. Не хочу. . . – заваливается он опять на диван, устраивая голову на подлокотнике, водружает планшет себе на грудь, перелистывает кадр, открывая следующее фото, и издает тоскливый стон.
Поцелуй. . .
Сбоку. . .
Но ошибиться невозможно. . .
Это Воронов и. . .
Цветочек?! !
Когда?! !
Смотрю, и не могу поверить в реальность происходящего.
Сердце ухает вниз, отскакивает от земли, как плотный кусок каучука, и начинает пружинить не в силах остановиться.
Какого хрена?. .
Ощущение подобное тому, как будто не успел отправить очень важное сообщение в последний момент, подбежал к уже закрывшейся двери лифта, вывернул руль слишком поздно и всё–таки царапнул крыло. . .
Черт! Нет!
Сильнее. . .
Когда они успели?
В долю секунды оказываюсь рядом с Черновым, выдергивая планшет из его рук.
– Откуда фотографии? – спрашиваю наигранно безразличным тоном.
–Как откуда? – откидывает он голову назад, смотря на меня вверх тормашками. – Со вчерашнего вечера. Бабуля прислала из их женского клуба.
– Она же была в другом платье. И прическа, – листаю одно за одним фото Аловой в Лехином планшете.
Их много и она такая. . .
Не такая, какой уезжала отсюда вчера.
В груди разрастается чертовски неприятное, распирающее чувство досады.
– Это от Еськи, я проверил платежи. Илья записал расходы на счёт фирмы.
– Он купил Аловой платье за наш счёт? – негодованием взрывается мой мозг.
– Ну, вообще–то, Марго делала так же.
– А ты откуда знаешь?
– У меня есть уши, а они частенько любили почесать языками с моей бабулей. И ты в курсе, не прикидывайся.
Я, правда, был в курсе, но не сейчас, когда все это провернули за моей спиной.
– Зачем? – моё чувство раздражения начинает медленно, но верно перерастать в бешенство.
– А то ты не видишь? В том платье она реально выглядела как школьница. Аккуратная, прилежная, слишком юная. Это, – поднимает он руку, пытаясь перехватить у меня свой планшет, – совсем другой уровень. И она его подтвердила!
– Да, и закрепила, чтобы ни у кого не осталось сомнений! – презрительно шиплю я.
– Ну во всяком случае, теперь точно никто не скажет, что она с Крапивиным, – удовлетворённо выдает Лёха.
– А с чего вообще о них речь? – наезжаю на Чернова я, почти точно так же, как и на Макса.
– Там же одна из первых фоток, – отвечает он, перекатываясь на боки подпирая щёку рукой.
Выхожу в основную папку. . .
– Что?! !
