И ведь Илья точно в соответствии с моими предположениями уже был готов дать прямой ответ.
Торопится. Как поторопился и с Ликой.
Чёрт!
А Чернов? Да на моем веку, по–настоящему он ни на кого и не залипал. Как правило, у него в отношениях бурная вспышка страсти в начале, а потом медленное её угасание, со всеми вытекающими. Но гасить он умеет мастерски. Пожарный, мать его! Пострадать пришлось только из–за Дианки, и то только потому, что свалила раньше, чем наскучила.
Ну, цветочек. . . А двинула бы Воронова на вечере между ног, чтобы не лез, и можно было бы ещё какое–то время жить спокойно.
Привычно и комфортно. С устоявшимся графиком и проверенными подругами, которые не начинают искать способ остаться в постели, после того, как их оттуда попросили.
А семья?. .
Присаживаюсь на скрытую от фонарей в глубине сада скамью, откидываясь на ее спинку и закидывая голову назад. Да, как в детстве, когда я был полностью предоставлен сам себе, пока родители "работали".
У нас была странная семья. Не плохая, но точно не образец для подражания. И это при том, что мать с отцом, как любят сейчас говорить, были истинной парой. Дополняли друг друга настолько, что я в их гармоничную композицию просто не вписывался. Вообще. В детстве задевало, в юношестве наоборот предоставило фактически ничем неограниченную свободу.
А потом я с каким–то животным страхом наблюдал, как мама сама включила счётчик самоуничтожения после смерти отца.
Она могла остаться, весь бизнес был у неё в руках. Тот момент, на который многие рассчитывали, что она, наконец–то, выйдет из тени отца и сама встанет во главе, займет то место, которое, в общем–то, и создала собственными руками для мужа.
Но нет. . . Без него для неё всё потеряло смысл. Даже в тех вопросах, где мне позарез требовалось её участие, как человека, знающего все детали, тонкости и нужных людей, она просто отстранилась, косвенно спровоцировав ту ситуацию, которая, собственно, и стала концом "Мусорки" и началом "СВЧ".
А. . . и Стелла. . .
Слова матери, что "она – не для семьи" я пропустил мимо ушей. Договорная помолвка, которую нужно было перетерпеть ради отцовских дел, совпала с его же смертью.
Но Стелла так великолепно отыграла свою роль, что я на самом деле задумался о своей собственной семье с умной, стильной, покладистой девушкой, которой, возможно, удалось бы создать то, чего у меня никогда не было.
Ей удалось, настолько реалистично и умело, что мы заговорили о свадьбе.
Но тот же кризис с "Мусоркой" внезапно обнажил такие черты характера моей невесты, о которых я даже не подозревал, а копнув глубже, просто охренел от её двойной жизни и уготованной мне роли денежного мешка.
Когда я попросил её убраться из моего дома, мне было заявлено, что это глупо, и все живут именно по такой схеме. И если я откажусь от неё, то буду полным идиотом.
Идиотом я оказался тогда, когда не ответил на весь тот бред и враньё, которым она залила всё информационное пространство.
Оправдание?
Мы работали по двадцать–четыре часа в сутки, чтобы провести реорганизацию бизнеса поделенного уже на трёх акционеров. У меня тупо не было времени, отвлекаться на больную фантазию озлобленной бывшей.
Желание же строить более серьезные, надёжные отношения было отбито напрочь ине появлялось до сих пор.
А сейчас?. .
А сейчас я сижу на улице, потому что у меня всё ещё нет ответа на вопросы "зачем?" и "что дальше?".
Спустя ещё полчаса, я возвращаюсь в дом уже полностью протрезвевшим.
Только пара слов с пожеланием спокойной ночи – дубль два.
Дверь не заперта. Маша, свернувшись калачиком на кровати и обняв за загривок Шо, похоже, видит уже десятый сон.
Достаточно одного взгляда, чтобы моя умница поняла, что всё, пора.
Она мягко выныривает из–под Машиной руки, а я заменяю освободившееся пространство одеялом.
Ещё минуту не могу оторваться от разглядывания её лица, и когда желание дотронуться до губ Маши ещё раз становится просто невыносимым, из последних сил заставляю себя убраться из комнаты.
Ещё полночи провожу, пытаясь ответить себе на всё тот же вопрос "зачем?" и уже под утро прихожу к выводу, что для того, чтобы дать верный ответ, она нужна мне рядом, прямо в моих руках.
Встаю, десять минут на приведение себя в порядок. Дверь гостевой, шаг внутрь.
Идеально заправленная кровать.
Нарастающий гул ударов сердца в ушах.
Просто ушла. . . – пробивает меня заточенной, стальной мыслью. – Но она не могла выйти из дома! Значит. . .
Лестница. Холл. Гостиная. Кухня.
Маленький, стройный силуэт, пританцовывающий босыми ножками у стола с кофе–машиной.
Секунда, разворачиваю мой цветочек к себе.
Улыбка.
Кружка кофе в протянутой руке.
– С добрым утром, Никита Владимирович.
– Это для Воронова, – отставляю я в сторону кофе. – Ты – моё доброе утро! – принимаю окончательное решение я, вкладывая в поцелуй все чувства накопившиеся за ночь.
Мария
– Риша, – шепчу я в трубку, закрывшись в ванной.
Опускаюсь на пол, опираясь спиной на стенку, пытаясь унять дрожь, то и дело сотрясающую мое тело.
Это всё неправильно.
Весь этот вечер! Многое бы отдала, чтобы отмотать его назад и всё пошло совсем по–другому!
Но, что случилось, то случилось. И это значит, нужно восстановить дыхание и продумать наиболее подходящий вариант выхода из данной ситуации.
Касаюсь пальцами губ, в который раз вздрагивая от воспоминаний.
Остро, дико, с каким–то животным напором, но он контролировал каждое свое действие.
– Маш, ты уверена, что он был в адеквате? Потому что Лёша в разговоре с Ильёй сказал, что Соболев прилично выпил.
– Уверена, Риш. Он даже оставил мне выбор.
– Ну да, и тут же опять сделал его за тебя, – выдает она свои соображения по поводу того, что я ей рассказала чуть ранее.
– Слушай, сейчас, скорее всего, это прилетел твой Ворон, так что будь наготове. А насчёт Соболева. . . Он вполне мог поддаться моменту – адреналин, спасение прекрасной принцессы из лап злобного чудовища. Кстати, чудовище та ещё сволочь! Если бы не Илья, мы бы до сих пор сидели в кабинете Баринова, ожидая подкрепления.
Так вот, Маш, не дергайся. Трезво оцени обстановку и действуй по обстоятельствам. Я на связи. Здесь все норм, будем развлекать Воронёнка.
По обстоятельствам. . .
Закрываю лицо ладонями, словно это поможет улучшить мыслительный процесс. С другой стороны, что тут решать? С Ильёй я сглупила сама. Риша права, почему Соболев не мог сделать то же самое? Тогда действуем по схеме "а разве что–то было?"
