– Вы о чём? – не сразу понимаю её интерес.
– Личная жизнь, семья, дети? – напрямую выдает она, загоняя меня в угол.
– Э–э–э. . . – пытаюсь выстроить свой ответ я.
–Я не забыла, мы с тобой это уже обсуждали. И то, что карьера для тебя сейчас на первом месте, как и твои приоритеты, но всё имеет свойство меняться. Так вот мне интересно, насколько гибкой ты можешь быть в этом плане?
Сердце уходит в пятки, потому что мозг сразу же задаётся вопросом, сколько она знает? Ведь Никита пообещал ничего не афишировать! А Илья?. .
– Элла Матвеевна, моя личная жизнь, какая бы она не была, никоим образом не повлияет на качество работы, потому что, всё по прежнему.
– Да? Отлично, деточка, – как будто бы даже расслабляется она. – Но мой тебе совет. На будущее. Чем раньше ты узнаешь мысли своего избранника по этому поводу, тем больших разочарований удастся избежать.
– Спасибо, Элла Матвеевна, – поднимаюсь с намерением побыстрее смотаться, пока у неё не возникли ещё какие–нибудь интересные вопросы, но вспоминаю: – Элла Матвеевна, а как у вас появился Алик? Кротов.
– Хм. . . Илья нашел. . . Нет, не Илья. Марго! Точно по рекомендации Марго!
– И вот так вот просто уволили?
– Ну ты же знаешь детали, не просто. Но видишь ли, Маша, по тому профилю, по которому его наняли, он почти всё наладил. Честно? Это был не его уровень. А уровнем выше – наши боссы.
Угу, значит, Марго. . .
– Спасибо, – уже выхожу в дверь я и слышу напоследок.
– И будь пожестче в отстаивании своих интересов!
Да, пожестче, а потом такой же откат помноженный на два.
Быстро пробегаю по коридору и захожу в кабинет к Воронову.
– Заглянула к кому–то до меня? – произносит он стоя у окна, всё ещё не отводя от него взгляд.
– Элла Матвеена. . . – начинаю оправдываться я.
– Как ты себя чувствуешь? Всё в порядке? – разворачивается Илья Константинович, сразу же пробегая по мне взглядом.
– Да, спасибо, – киваю я в подтверждение.
– Точно? Потому что ваше субботнее приключение. . .
– Всё нормально, Илья Константинович, – невежливо перебиваю я его, но обсуждать произошедшее, это последнее, что мне сейчас хотелось бы делать. – Я хотела бы извиниться и поблагодарить вас за то, что помогли и мне, и Рише. Она рассказала, что вам пришлось воспользоваться связями из–за нашей глупости, – опускаю глаза в пол, потому что волны сожаления и стыда накрывают меня с новой силой.
– Пришлось, но я рад что всё случилось именно так, и ситуация поддавалась коррекции.
Все ещё опустив взгляд в пол, вижу, как передо мной останавливаются его идеально начищенные ботинки.
– Маша, – произносит он моё имя, выдерживает паузу, – а что насчёт Соболева?
– Что? – слишком поспешно задираю я голову вверх, чувствуя, как сердце подлетает к самому горлу, пульсируя в нём нервным комком.
– Он, что–то тебе предложил? – очень аккуратно интересуется Илья, подступая ближе, касаясь своей рукой моего плеча и не позволяя сдвинуться с места. – Тогда. . . когда ты осталась у него.
Глава 37
Илья
Мне показалось, или у Маши в глазах реально мелькает испуг? Почему? Вопрос про Соболева – поддержка, не обвинение.
Его вчерашнее выступление в духе ревнивого. . . А вот кого? Пытаюсь и не могу представить его рядом с Машей. Но продемонстрировать свой гонор, свою силу и власть – это святое. Уже как вторая натура.
– Если он на тебя давил?. . – выдвигаю абсурдную, но не нереальную в нынешних условиях идею.
– Нет, что вы! – удивление и все тот же испуг.
За то, что я узнаю или за него?
– Маша, Соболев время от времени может показывать не лучшие свои стороны, но пока ты не научилась осаживать его сама, ты всегда можешь обратиться ко мне.
Она скромно опускает глаза, какое–то время обдумывает мои слова, а я всё не могу заставить себя отпустить её плечо. Потому что не хочу, а наоборот мне нестерпимо хочется прикоснуться второй рукой к её щеке, провести ей от уголка глаза вдоль скулы, подняться вверх по подбородку и, зацепив большим пальцем нижнюю губу, легко надавить, заставляя приоткрыться.
– Илья Константинович, – прерывает она мою фантазию, а мне приходится сделать шаг назад из–за захлестывающего желания воплотить только что представленное в реальности. – Давайте с вами договоримся ещё об одном, – её голос полон уверенности и решимости, в противовес тому, что мне казалось, Маша должна испытывать сейчас.
– О чём? – увлекаю я её за руку к креслу, заставляя в него опуститься и присаживаясь на корточки рядом.
– Об отношениях. У меня с вами трёхмесячный контракт и я должна максимально продуктивно его отработать.
– Во–первых, не со мной, – мне не нравится ни тон, ни направленность разговора, который она решила начать. – Во–вторых, ты никому ничего не должна, и твой контракт, можно расторгнуть в любой момент, чтобы не наплёл тебе Никита.
Глаза Маши распахиваются ещё больше и, чёрт! Это разочарование?! ! Что творится у неё в голове?
– Илья Константинович, – заходит она на новый виток объяснений. – Я хочу отработать, потому что мне нравится. И я хочу полностью сконцентрироваться на процессе. Я не заинтересована в том, что будет отвлекать меня от работы.
– В чём? – прикидываюсь идиотом, чтобы она озвучила это сама.
– В отношениях.
– А что будет по истечении трёх месяцев?
– Не знаю.
Чёрт, да у меня дежавю, только теперь тут!
– Маша, – беру я её за руку, преодолевая небольшое сопротивление. – А ты никогда не задумывалась, что порой необязательно идти по четко намеченному маршруту? Тем более если явно видно, что можно сократить? Либо сделать путь более приятным, легким и интересным? В силу возраста я вижу, что тебе проще многое объяснить себе, как "так правильно", но поверь мне, правильно в некоторых ситуациях вовсе не значит хорошо. Почему не рассмотреть пример, когда работа для тебя не способ заработка, а лишь социальная нагрузка для удовлетворения своих потребностей в стремлении быть нужной.
– Илья Константинович, – повторяет она моё имя уже в третий раз, и в третий раз же собственное отчество до противного режет слух, – в мои планы не входит жить за чей–то счёт. Да я и не вижу особого смысла в такой жизни.
– В семье и детях? Я о них. Извини, если это прозвучало двусмысленно. Просто у всех нас перед глазами был пример Марго с полным погружением в рабочий процесс, но настоящее счастье в её глазах я увидел только тогда, когда она положила на стол Соболева заявление об увольнении.
– Но я только начинаю. . . И мне. . . –теряется она.
