Глава 4
Никита
Ничего нового, но цепляет почему–то сильнее, чем последние разы, когда мне и моему делу давали такие же характеристики.
А этот нереальный блеск и чуть ли не божественное свечение глаз, когда она говорит про Крапивинскую фирму, просто вымораживает, заставляя волоски на руках встать дыбом и зашевелиться от неприятного холода, пробегающего по коже.
У нас в приоритете всегда были конкретные дела, а не вся эта внешняя мишура и те достижения, которые мы осуществили и которыми, без ложной скромности, гордимся, воплотились благодаря именно этой политике.
Но да, красивая оболочка, высокопарные фразы. . . Крапивин ещё в школе освоил эти правила, но частенько садился жопой в лужу, пока не научился пользоваться плодами чужого труда. Да и на здоровье, если бы не выжимал этих людей до последней капли, а потом не избавлялся от них, как от отработавших свой ресурсы подлежащих утилизации.
Я работаю по–другому.
Но! Это мне цветочек бросает предъяву, потому что посчитал излишним вычистить информационное пространство, а если бы пустил в ход то, что реально досталось от отца, ни одна шавка даже пикнуть не посмела бы, не говоря про дуру Стеллу. . .
"Ну что, Алова, вот и займешься очистными работами и, как ты сказала, сотворением чистого будущего? Им! " – хмыкаю я про себя, въезжая на территорию своей фирмы и с удовольствием наблюдая за вытягивающимся лицом нашей новой сотрудницы.
Глава 5
Маша
Оставшуюся часть пути мы проводим в полном молчании. Время от времени я тайком бросаю взгляд на Соболева. Гнев и раздражение вроде бы улеглись. Он расслаблен и одновременно сосредоточен на дороге. Ни одного лишнего движения. Левая рука на колене, правая с лёгкостью контролирует поворот руля. За прошедшие годы научился брать агрессию под контроль? Если так, то. . .
Поворот на другую ветку трассы в противовес ожидаемой.
"Зачем?" – сразу же раздается вопль моего, измученного утренним происшествием, мозга.
Снисходительный взгляд на мою, видимо, чересчур перепуганную физиономию, и Соболев поясняет:
– У нас большая территория, административный въезд с другой стороны.
И мы едем, не снижая скорости, ещё пять минут по местности, в которой я никогда не была. Останавливаемся перед территорией, обнесённой основательным ограждением. Соболев требовательно тянет руку, и я вручаю ему свой паспорт.
Ну всё, Машка, молись, чтобы господин Соболев был добр. Но через полминуты документ возвращается мне без каких–либо заминок, и мы въезжаем вовнутрь.
Стопроцентное ощущение пребывания в заповеднике.
По обеим сторонам дороги раскинулся настоящий, густой, хвойный лес, но по мере продвижения, растительность обретает черты более ухоженной парковой зоны. А когда на горизонте появляются очертания здания, местность становится полностью окультуренной. Лучами расходящиеся дорожки с ухоженными газонами вдоль них, усиливают впечатление загородного клуба.
– Приехали, – сообщает мне Никита Владимирович, ловко паркуя машину перед аккуратным трехэтажным зданием, кажется, в форме полумесяца, в котором стекла окон отсвечивающие необычным сиренево–розовым светом, чередуются с бежевыми стенами, приковывая взгляд и вызывая желание рассматривать. . . и рассматривать.
– Наш административный корпус, – ведёт он головой по направлению к зданию и внезапно, расплываясь в искренней, счастливой улыбке, добавляет: – Добро пожаловать на территорию нашего мусороперерабатывающего комплекса, Алова! Не бойся, дыши полной грудью! – его взгляд на пару секунд опускается ниже, а когда возвращается назад, он продолжает: – В отличие от крапивинских обещаний, здесь ты реально сможешь проявить себя. Тебе понравится, цветочек!
"Цветочек? Какой цветочек? – погружаюсь я в состояние близкое к шоку. Потому что приходит четкое осознание того, что да, три месяца я буду работать на "Мусорку", как в простонародье у нас именуется фирма Соболева. И даже сейчас, видя перед глазами место больше похожее на элитное европейское предприятие, я понимаю, что должна буду как–то сообщить об этом маме. . . Папе же достанется испытание, что его дочь будет работать на сына того самого Соболева. . . А яблоко от яблони, как известно. . .
И пока мой новый босс достает какую–то папку с заднего сиденья машины, а мои мысли истерично мечутся в голове, полностью меня дезориентируя, ухо улавливает нарастающий шум мотора, а ещё через несколько секунд в десяти сантиметрах от меня тормозит ярко–красный спортивный Мерседес.
Испуганно делаю шаг назад, не замечая бордюра, и. . .
Ага, нет, с реакцией тут все в порядке, дети будут. . . Не у меня, у Соболева, который успевает предотвратить встречу мой задницы с землёй. . . плиткой. . .
"Они её что, с мылом моют?" – удивленно отмечаю я, сравнивая чистейшую поверхность с шиной, стоящей передо мной машины.
А меня возвращают в вертикальное положение и представляют:
– Алексей. . . Сергеевич, наша новая сотрудница Мария Васильевна. Напоминаю тебе, – делает он ударение на последнее слово и, начиная тыкать, – чтобы ты был более аккуратен в отношении своих подчинённых.
"Своих? Их что двое? И вообще, чем я здесь буду заниматься?! ! " – захожу я на новый виток истерики, что совсем не мешает мне рассматривать красавчика, больше похожего на модель. Русые волосы, голубые глаза, которые заставляют думать о чём угодно, только не о работе. Костюм из последней коллекции модного бренда. Я интересуюсь такими вещами. Что он–то забыл в Мусорке?
Соболев подталкивает меня в спину, сдвигая с места. Алексей Сергеевич пристраивается с другой стороны.
"Прямо, как конвой, – приходит мне в голову дурная аналогия. – Ну а что? Я сейчас в таком состоянии, что вполне способна и на побег, только вот куда?"
Вздрагиваю от довольно громкого хлопка, раздавшегося из–за спины, и оборачиваюсь. Отставшие меньше, чем на шаг мужчины выглядят почему–то, как мой Мурзик, после очередного набега на хозяйский стол.
Встряхиваю головой. Глюки.
– Машень. . . – начинает Алексей Сергеевич.
Кашель Соболева.
– Мария Васильевна, я очень рад, что господину Соболеву, наконец–то, улыбнулась удача. . . в вашем очаровательном лице, – подхватывает он меня под руку, предлагая продолжить наш путь. – Я думаю Илья вас точно одобрит, и мы сразу же сможем приступить к работе.
– Илья? – переспрашиваю я больше на автомате, поскольку в этот момент мой спутник соединяет наши ладони, скрещивая пальцы. Легкое сжатие руки, поглаживание моей кожи. .
У них это в порядке вещей?. .
– Это третий человек, которому вы будете подчиняться, – любезно сообщает мне Никита Владимирович, каким–то непонятным образом подхватывая, приподнимая и опуская меня уже слева от себя, вклиниваясь между мной и Алексеем.
