Но просто… А если он когда-то разозлится на нее? Если он вот сейчас разозлится, когда она напишет что-то похожее на: «Костя, я подумала и решила, что тебе не нужно больше приезжать»? И как быстро она сама пожалеет о таком решении?
И снова вздох… И снова невозможность понять, что сейчас будет правильным…
Агата подтянула голые ноги на стул, натягивая и на них тоже толстовку. Обняла колени руками, снова смотрела на экран.
«Мы должны уничтожить эту суку. Ищи все, что можно. Самое дерьмо. Все дерьмо. Я залью его грязью. Он у меня больше по улице пройти не сможет, чтобы в него не плюнули. До машины, сука, в коробочке всю жизнь. Все дерьмо, Гаврила. Особенно личное. Ты понял меня?».
Она запомнила сказанное Костей дословно. Просто потому, что в голове разом возник вопрос: а если он захочет нарыть всё дерьмо на нее… Особенно личное… А если он уже его нарыл? Люди же не разбрасываются такими требованиями. Раз он приказывает, значит, во-первых, может, во-вторых, это реализуемо…
Но Агата не хотела, чтобы хоть кто-то рыл на неё. Особенно Костя. Ее белье было слишком неприглядным. Далеко не таким кружевным, как она надевала, чтобы снять ему видео.
Но, с другой стороны, если бы он знал о ней больше, чем она сама рассказала, разве не отказался бы от общения сам? Это же логично. Нельзя общаться с человеком, который может…
Агата мотнула головой, насильно возвращая себя в реальность. Потому что в то прошлое она явно была не готова. Ей нужно разобраться с настоящим. С Костей. С матрасами. С собой.
Телефон завибрировал, когда она собиралась встать, чтобы заварить себе чаю. Конечно, это был Костя.
Конечно, звонок отозвался в ней ускорившимся сердечным ритмом и учащенным дыханием…
Не брать — детство. Но что говорить, когда она еще не решилась, Агата не знала.
Будто нехотя потянулась за трубкой, провела по экрану, приложила к уху.
— Привет… — сказала негромко, почему-то напрягшись всем телом. Так, будто с первого его слова поймет — все ли у них хорошо.
— Привет, — он прозвучал куда сдержанней, чем ночью. Уже не так, как утром в телефонном разговоре. Но скорее серьезно, чем игриво. — Тебе сейчас под дверь доставят. Не баррикадируйся. Можешь не выходить. Позвонят, уйдут, заберешь.
— Что доставят? — версии моментально разлетелись от одного края абсурда до другого. Здравой — ни единой.
Еще и Костя, как назло, не спешит отвечать. Молчит, хмыкает… Чуть расслабляется, кажется…
И Агате из-за этого нестерпимо хочется сглотнуть.
— Увидишь, Замочек.
А потом даже губы реагируют сами собой — приподнимают уголки…
Агата все так же смотрит на экран ноутбука, который успел погаснуть. И теперь в нем видно ее лицо.
— Просто панику не разводи. Ты сделала, что я просил?
— Еще нет.
Агата ответила честно. Врать ему бессмысленно. Будет хуже.
Он снова замолк на несколько секунд. Вероятно, понимал, о чем говорит промедление.
— А когда сделаешь? — мог бы не дожимать. Но захотел. У Агаты же снова не так-то много вариантов…
— Либо сегодня… Либо никогда.
Сердце оборвалось. Костя снова молчал.
— Тебе поздновато меня бояться. Не думаешь? — спросил с легким раздражением. На сей раз молчала уже Агата.
Наверное, поздновато. Наверное, даже бессмысленно уже.
— Мне кажется, я огромный лох, Костя. Я впустила за семь замков человека, которому даже район палить было нельзя…
Агата сказала… Сначала ничего не происходило, а потом услышала, что где-то там усмехается Костя… И усмехнулась сама.
Ей в пору плакать, а она шутит. Потому что дура сумасшедшая. Пряталась. Боялась. Остерегалась. Была умненькой. И так лоханулась…
— У меня был твой адрес раньше, чем ты его дала. Но я умею быть воспитанным. Если очень хочу. С тобой я практически рыцарь, Замочек. Не заставляй меня думать, что это мое рыцарство нахер никому не сдалось…
Рыцарь… Тот еще, конечно. Тут Агата поспорила бы. Но его слова снова заставили усмехнуться, хотя должны были послать по телу мурашки.
Кажется, все дело в том, что они с Костей — оба адреналинщики. Только она затолкала это в себе глубоко-глубоко и вроде как навечно. А он позволяет выплескиваться.
Вот только от своего обнаруженного вдруг источника адреналина — Гордеева Константина Викторовича — она отказаться не может. И не хочет.
Агата вздрогнула, услышав звук дверного звонка.
Костя тоже услышал.
— Иди забирай. И не откладывай. Я разгребусь с делами — приеду.
Он скинул, не уточняя, речь о сегодняшнем дне или в принципе. Агата же встала, пошла к двери.
Ей было немного страшно и очень интересно. Азартно даже.
Она сначала проверила глазок. Увидела удаляющегося мужчину в темной одежде и кепке. Следила, как он подходит к ступенькам и даже слышала, как спускается…
Выждала несколько секунд, привычно для себя подумала, что гипотетически риск выходить все же есть. Если прислушаться в мании, которая иногда пробивается, то кто-то спокойно мог остаться на пролете сверху.
Она откроет… И ее тут же скрутят. Но если Костя сказал… То нужно делать, как велено.
Агата набросила на голову тот капюшон, который вчера был на голове Veni, открыла дверь, сначала посмотрела в сторону, потом только опустила взгляд.
У двери стояла корзина с цветами. Много-много-много роз. Красных. Безумно дорогих скорее всего.
Первый в ее жизни букет от мужчины, получается…
Агата наклонилась, чтобы поднять. Оказалось, что они довольно тяжелые. Сколько — не стала бы считать. Наверняка соточка. Пафосная такая.
Грудь распирала приятность. В животе снова тепло. И очень хотелось что-то съязвить…
Агата поставила корзину на кухонный стол, вернулась в коридор, чтобы быстро замкнуть дверь. Потом снова в кухню. Долго смотрела на цветы, водя по ним пальцами…
Записку увидела далеко не сразу. Доставая, снова чувствовала, что сердце бьется быстрее. Открыла, прочла, почувствовала, что немного краснеет и сильней улыбается.
«Исполнительной девочке от исполнительной скотины».
Для посторонних совершенно непонятно, но Агате очень хочется смеяться. Он же обещал цветочки, если она кончит… И он не забудет ей сказанное сгоряча «скотина». Он в принципе ей ничего не забудет. И в покое просто так не оставит.
Впрочем… Она и не хочет.
Не боясь испортить композицию, Агата потянула одну из крайних роз, достала ее.
Вернулась в спальню, сначала положила ее на кровать, потом потянула вверх толстовку… Но затормозила на уровне пупка, скатала назад.
