Она почти успела заснуть, когда почувствовала, что Костя шевелится. Сначала накрывает ее своей рукой, вжимая в бок сильнее, потом утыкается носом в затылок, отпихивая подушки куда-то в сторону.
Он будто устраивается поудобней, даже не проснувшись.
И понимание, что его «поудобней» — это с ней поближе — ставит финальную точку в странной ночи.
Агата чувствует, что глаза будто щиплет. Это очень похоже на слезы.
И это очень похоже на счастье.
Глава 24
Просыпаться Агате было сложно. Во-первых, потому что складывалось впечатление, будто только и успела закрыть глаза. Во-вторых… Потому что снова из-за посторонних звуков.
И это не был ни Костин будильник, ни звонок на мобильный.
Это была трель дверного звонка.
— Какого хера…
Костя ругнулся негромко, кривясь, отворачивая голову, снимая с Агаты руку и пытаясь накрыть голову подушкой, она же захныкала. Потому что действительно «какого-то хера»… И потому что вставать, очевидно, ей…
Огромных усилий стоило заставить себя сесть, разлепить глаза…
Агата в жизни не получала столько неожиданных звонков в дверь, как за последний месяц. И почти все — связаны с Костей. Поэтому сейчас тоже хотелось злиться на него в первую очередь. Пусть он и рядом. Пусть вряд ли успел организовать «похоронные цветочки».
Агата потянулась к своему телефону, поняла, что он вырубился и время проверить не может, оглянулась на Костю…
Он снова вроде бы дрых. А ей…
Надо было подойти к двери, посмотреть в глазок, разобраться. Когда он внутри — это не пугает. Костя не даст в обиду. Скорее сам обидит. Всех. Но все равно не хочется.
Преодолевая себя, Агата встала, вышла в коридор. Соображала откровенно туго. Даже предполагать не бралась, кому не спится.
Привстала на носочки, заглянула… Замерла…
Опустилась на пятки, прижалась лбом к двери, почувствовала, что заторможенность резко отпускает, зато с головой накрывает… Злость.
— Козёл какой…
Агата шепчет, жмурясь, стискивая зубы и сжимая кулаки, потому что за дверью… Каролина.
С чемоданом, блять.
Трезвонит снова.
А Агата чувствует себя, будто на растяжке. Потому что… Нельзя не открывать. Недородственница будет и дальше звонить, и это разбудит Костю. Который он узнает, что… Его ебаное указание исполнено, но результат не достигнут.
А все потому, что долбанутый Сеня…
Агата ещё никогда не отщелкивала замки с такой злостью. Уже без страха.
Открыла на щелку. Окинула взглядом недосестру…
Которая ей улыбнулась, сделала шаг в сторону образовавшейся щели, собиралась нажать на дверь, чтобы открыть… Только Агата придержала изнутри ногой.
— У вашей семьи с пониманием проблема? Я сказала ко мне не соваться.
Агата говорила жестко, пусть и негромко. Не испытывала удовольствия из-за того, что улыбка сползает с лица девушки. Даже больше — почти жалость к ней испытала. Но почти не считается, ведь злости больше. Не на нее — она просто дура. На е отца.
— Агат… Привет… Я тебе звонила, ты вне зоны… Мне папа сказал… Я утром приехала, под подъездом ждала, когда откроют… Ты же не скинула мне код ключа…
— Ты меня слышишь? — Каролина затараторила, Агата почувствовала новый прилив злости. Будто и сама не знала ответ на свой вопрос. Ведь Зеленцовы — они такие. Слышат только себя. И любят только себя. И жалеют только себя.
— Агашенька, я замерзла так… Чаю бы…
Каролина даже не думала отвечать. Взялась за ручку чемодана… Такого, что размеры дают четко понять: малая приехала на ПМЖ… Вторую уперла в дверь, все же пытаясь открыть…
А Агата будто в ступор впала от такой наглости. Потому что всё, как в детстве. Только тогда была ее комната, а теперь…
— Я тебя не пущу.
Она сказала твердо и достаточно однозначно, чтобы Каролина замерла. Несколько секунд смотрела в лицо с сомнением, а потом снова улыбнуться попыталась…
— Как это не пущу, Агашенька? А куда мне ещё? Папа сказал, что вы договорились обо всем… Не шути так… Я устала очень… Я сейчас отдохну немного и покажу, что привезла, хорошо? Конфет тебе…
— Каких нахер конфет? — Агата не выдержала. Знала, что повышать голос нельзя, но как тут не повысить? — Вы нормальные вообще? Я твоему отцу русским языком…
— В комнату иди.
Не договорила. Замерла. Закрыла глаза на секунду, выдохнула…
Костя проснулся. Костя подошел. Костя взялся за дверь.
И выяснения с Каролиной разом стали неважными…
— Кость, я…
Агата обернулась, опуская руку, не заботясь о том, как растолкует незванная гостья, посмотрела на него — без футболки, но в джинсах… Злого. Не выспавшегося. Всклокоченного.
— Ты сказала, что решила вопрос.
Который сходу все правильно понял. Который не спустит на тормоза явный проеб.
— Я сказала, чтобы ко мне не совались. Я сейчас решу…
— Как решишь? Чаек на кухне попьете? Шмотки разложите? В комнату иди я сказал.
— Костя… — пусть Агата не испытывала к Каролине теплых чувств, но сейчас, почему-то, не хотела, чтобы Костя…
— Агата, блять, я долго буду повторять? Тебе было сказано решить вопрос. Ты этого не сделала. Значит, это делаю я. Так, как считаю нужным. И ты либо принимаешь это, либо…
Тут не дослушала уже Агата. Закрыла глаза, зажмурилась, выдохнула. Чувствовала себя ужасно. Будто со всех сторон давят. Будто… Нахер бы всё послать. И всех тоже. Выпереть. Закрыться. Успокоиться…
Открыв глаза, Агата вскинула голову. Глянула на Костю, потом отвернулась. На Каролину не смотрела, только скривилась, когда услышала в спину:
— Агашенька… Скажи, что я твоя сестра…
Естественно, не собиралась ничего говорить. Следила, как Костя берет с комода футболку, скользит по ней еще раз хмурым неодобрительным взглядом, когда Агата проходит мимо в сторону спальни, а потом уже он выходит на лестничную клетку, заставив Каролину сделать шаг от двери, закрывает её…
Отрезает Агату от мира внутри, а сам остается снаружи.
* * *
Кости не было не меньше десяти минут. Агата не засекала, но по внутренним ощущениям — где-то так.
За это время она успела поставить мобильный на заряд и даже включить его.
Каролина действительно ей писала. Ну и звонила. Только вот… Сначала приперлась, а уже потом звонила.
И пусть сейчас стоит под дверью вроде как «замерзшая» и «уставшая», но не дура же… Сознательно повелась на отцовский план. Приехать и устроить Агате «сюрприз». Взять «Агашеньку» неожиданностью и нахрапом.
