Варя протянула с легкой издевкой, окидывая Полю внимательным взглядом. Эта ренгенотерапия повлияла на Полину странно, а может дело и вовсе не в ней, но девушка чуть покраснела, попыталась сдержать улыбку, приближаясь к столику, за которым Варвара снова ждет её – опоздавшую.
Поля была очень счастливой вот уже две недели. И столько же жила с пониманием: обязательное условие существования ее счастья – тишина.
– Привет, – в ответ на приветствие на выдохе, Варвара только глаза закатила. И Полина даже отчасти понимала, к чему сейчас показательное недовольство, но ни жалеть, ни извиняться не бросилась бы.
Варя давно пыталась вытащить её на кофе, она всё это время сливалась. Не была готова к разговору по душам. И сегодня тоже не готова. Но и тянуть бессмысленно.
У Варвары скопились вопросы. Полине кое-что нужно...
– Ну, колись…
Подруга обращается, вздергивая бровь, пробегаясь взглядом по лицу Полины. А она снова сдерживает улыбку, которая рвется…
Господи, какая же она влюбленная… Это, наверное, так палевно...
– Спасибо, что не сдала меня, – Полина благодарит, складывая руки ладонями вместе. Для неё это действительно важно. И она действительно очень благодарна Варваре, которая сама того не зная, стала прикрытием для них с Гаврилой.
Точнее не зная, что речь о Гавриле, а вообще-то… Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что у Поли кто-то появился.
– Да колись ты, Поль… Рассказывай… Я же с ума схожу, как интересно, а ты загадочная такая…
Варвара игнорирует благодарность, приближается к столу и Поле. Говорит тише, но требовательней…
А Полина чувствует себя как сама Варя когда-то в ночном клубе. Её тоже распирает. Ей не терпится поделиться. Только она в жизни не станет. Даже если напьется в хлам.
– Только пообещай, что молчать будешь…
Поля просит, Варя кивает. Улыбается, смотрит на подругу:
– Марик грустный-грустный ходит… А ты счастливая-счастливая…
Её замечание – бесячее, на самом деле, но Поля и беситься не может. Смотрит в ответ без страха и стыда, видит, что Варя это видит…
У них, как оказалось, больше общего, чем Полина думала. И пусть она никому не изменяет, Марьяну никогда ничего не обещала, но и жалости к его «грустный-грустный» не испытывает.
– Мне нужны выходные, Варь… Я скажу, что мы с тобой едем в Вену, хорошо?
Полина не ходит вокруг да около, начинает с вопроса, ради которого Варю и вытащила. Ей нужна соучастница. Варвара подходит идеально…
В ее глазах не мелькает сомнение – только тут же загорается искорка жадности. Конечно, в свою очередь Варю Поля тоже прикроет. Для нее это прекрасный шанс безнаказанно трахаться с «таким горячим» Димой на протяжении двух дней, ни о чем не беспокоясь.
Полина сразу же мысленно празднует победу, и совсем не злится, когда Варя делает вид, что думает. Она уже согласилась глазами. Остальное – лирика.
Девушка откидывается на свой диванчик, делает вид, что ее заинтересовала трубочка в собственном латте…
– Марик вроде бы не собирается в Вену…
Она протягивает задумчиво, Поля не сдерживается – фыркает тоже и закатывает глаза.
Да посрать ей до Марика. До всего посрать. От мысли, что она сможет с Гаврилой провести два дня – трясёт. Невыносимо жить не с ним в обнимку, чтобы кожей к коже. Невыносимо без ощущения его губ на своих. Его рук на своем теле. Без мыслей, как она его хочет. Как она в него влюблена…
– Это не Марик, Варь. Конечно, не Марик…
Понимая, что вообще без информации Варя долго будет ломаться, Поля чуть сдается. Она только подумала о том, как могут выходные пройти, а у нее уже внизу живота ноет… Умрет просто, если организовать не получится.
– А кто, мась? – глаза Варвары сужаются, Полино сердце ускоряется…
– Ты его не знаешь…
Она одновременно врет и правду говорит. Варя хмыкает…
– Ну откуда хотя бы, скажи… Я же всех почти наших знаю…
Вот это «наших» Полину царапает, но она старается не показать. Гаврила – не «наш» для Варвары и всех людей, в окружении которых Поля прожила свои девятнадцать. Но он настолько «свой» для неё – что сил нет отказаться.
Она попыталась – ни черта у нее не получилось. А теперь – поздно. Самой кажется, что невозможно просто. Лучше умереть, чем бросить. О том, что он может бросить, даже думать страшно.
– Он не из наших, Варь… – Поля отмахивается, Варвара не сдается так просто.
– Иностранец что ли? – интерпретирует неправильно, но версия ей нравится… Она задумывается, улыбается своим же мыслям… – А ты даешь, тихушница…
Пальцем грозит, смеясь, когда Полина вновь закатывает глаза…
– Хоть откуда? Европа? Штаты? Сколько лет? Секси?
Пока Варвара сыплет вопросами, Полина снова унимает дрожь. Какие, нахрен, Штаты? Любичи! Вот её Штаты.
– Даже не пытайся, Варь. Я пока не скажу…
«Потом» Поля тоже не скажет. Но если ответить так – Варвара надуется. Пусть живет надеждой, что когда-то всё узнает…
– Господи, какая ты жадная, мась! – Варвара негодует, но так – для виду больше. А Поля прикусывает язык, чтобы не ответить внезапно серьезно, что самой Варе тоже неплохо бы быть хотя бы немного «жадной», а по факту просто не трепаться. Потому что…
Точно так же, как жарким шепотом когда-то ей на ухо, она же может и с кем-то ещё поделиться уже секретом самой Полины.
А раз так – пусть это будет рассказ о несуществующем загадочном иностранце. Даже если до папы эта версия дойдет – он будет скорее заинтригован, чем зол. А если он узнает о Гавриле… Им не жить.
– Ладно. На имя забили. Фотку я даже не прошу. Но ты мне скажи… – Варвара снова тянется телом к столу, сбавляя тон. Что дальше спросит – Поле ясно. Пауза тут ни к чему. И она как-то внезапно выдыхает. Самое сложное позади. – Вы спали уже?
Вопрос подруги повисает в воздухе, Поля краснеет, пусть и не неожиданно.
Лицу жарко. Губы дрожат. Глаза блестят. Колени сжимаются.
Она отворачивается на секунду к окну, собирается, потом смотрит на Варю и отвечает честно:
– Нет.
С Гаврилой она впервые кончила. Еще тогда – в первую ночь в его квартире. Чуть стыдно, но так сложилось, что даже не раз. От пальцев и не только от них. Её правда раньше никто не ласкал. А ему всё разрешила, потому что с ума сходила от его присутствия рядом. Тогда сходила. Сейчас сходит. Ещё сильнее, как самой кажется.
Но полноценного секса у них ещё не было. Поля чуть-чуть боялась боли. Им чуть-чуть не хватало времени. Трахаться в тачке впервые… Она даже об этом думала, но Гаврила не стал бы.
Не надо быть кандидатом наук, чтобы понимать – он к ней по-особенному относится. Практически боготворит. Хочет её до одури, но не позволит себе испоганить ей воспоминания о собственном первом разе убожеством обстоятельств.
