– Что я не тебе сосу.
Полина просто повторяет его же слова, проезжаясь взглядом, а Марьян кривится так, будто кисейная барышня – это он.
– Я помню.
Руки чешутся всё же дать мудаку запоздалую пощечину, но приходится сдерживаться. В их кругу не принято скандалить. Разве что кому-то приплатить, чтобы тот разобрался.
– Поль… Да перестань ты… Я не то в виду имел. Я по тебе с ума схожу… Вот как мне жить, зная, что ты с другим?
Не знай Полина Марьяна достаточно хорошо, чтобы не верить, она даже засомневаться могла бы. Если была бы дурой по типу Дины, конечно. А так…
– Закрыв свой рот? И ко мне не подходя? – Полина задает вопросы холодно, не испытывая ни намека на жалость. – Слово кому-то скажешь или пальцем меня тронешь – пожалеешь.
Знает точно: для Гаврилы её слова – всё равно слишком лайтовые. Он разговаривал бы не так. Хотя какие разговоры? Он вообще не тратил бы себя на них. Но ей становится чуточку легче.
Права ответить она не дает.
Отворачивается от перилл и движется к столу.
Им накрыли уже. Сейчас будут обедать.
– Если ты ему хотя бы в щечку себя поцеловать не дашь – отец ремень старый достанет и по жопе отходит… – Варвара перехватывает Полину на полдороги. Когда кажется, что обвинить её в том, что «увела подругу», не получится. Подруга сама хвостом махнула.
Почувствовав пальцы Вари на своем локте, Полина пережила новый приступ брезгливости. Она каждое сказанное Марьяном слово запомнила.
Варвара треплется обо всём, что от Полины получает. А значит – не получит больше ничего. А вот по нужде использоваться будет.
– Не мои проблемы. – Поля плечами дергает, потом наклоняет голову немного ближе к подруге. – У тебя есть планы на выходные? Давай снова…
Что «снова» можно не объяснять. Как и не отвечать, в принципе. Полина видит, что глаза Вари зажигаются.
– Санторини, – Полина складывает в слово губы. Варвара кивает.
– Санторини – это прекрасно… – У Полины нет желания разговаривать ни с одним из Кулиничей. Но не согласиться с Варей сложно.
Санторини – это прекрасно. Только вместо Санторини – любое место и Гаврила.
Поле становится чуточку легче. Этот день не бессмысленен. Он поможет ей вернуть всё в норму с Гаврилой.
– Ну что, садимся?
Голос отца разносится по террасе непривычно громко. Все присутствующие повторяют за Полей – подходят к столу.
Она садится первой. Знает, что рядом опустится Варвара. Хорошо бы, чтобы с другой стороны – мама. Но засечь этот момент не успевает.
Телефон жужжит в руках за секунду до того, как Полина отправляет его в сумочку. Под сбившийся сердечный ритм она переворачивает экраном к себе.
«Я тоже».
Это не прощение. Но огромный шаг к нему.
Улыбка рвется изнутри. Сжатые губы не помогают.
Щеки розовеют, настроение несется вверх…
Полина обводит блестящим взглядом стол, вдруг кажущийся более красочным…
– Марьян, рядом с девочками садись. Поухаживаешь…
И даже предложение невзначай отца Вари и Марика не злит так, как могло бы выбесить минуту назад.
Где-то там Гаврила приоткрыл краник. В неё снова потекла бесконечная любовь.
* * *
Ухаживать за девочками не надо. Для этого где-то рядом постоянно находится официант. Благо, Марьян и не навязывается особенно.
За их столом ведутся негромкие беседы. Преимущественно между старшим поколением в то время, как младшее набрало в рот воды.
Артур такой всегда – к нему претензий нет. Остальные же…
Варвара только глазами стреляет, получая искреннее удовольствие от происходящего. Марик бесится, но глубоко в душе. Полина знает точно: обливает ее такими же словами как той ночью у окна, но мысленно.
А в ней для него даже слов нет. Не стоит он злости.
Его нахождение рядом отравляло бы воздух, но у Полины есть «очистительная» таблетка. Она потратит выходные на то, чтобы загладить вину перед Гаврилой. Убедится, что он её не разлюбил. Всё сделает из допустимого для себя.
Под стук приборов и шелест голосов, её пальцы тянутся к крестику и сжимают. Как хорошо, что он всегда с ней…
И как хорошо, что сейчас его тут нет.
– Почему такие кислые, молодежь?
Вопрос задает отец Вари и Марьяна, проходясь взглядом по их действительно не самым веселым лицам.
Будь им по пятнадцать лет, можно было бы даже посчитать, что тупо дуются из-за необходимости проводить день в тухлом обществе родителей, но сейчас всё чуть-чуть иначе.
У каждого своя причина киснуть. Слишком взрослая и порочная, чтобы признаваться мамам с папами.
– Расскажите нам что-то... Хорошее, желательно. Мы хоть порадуемся…
То ли хорошего у них не то, чтобы много, то ли желания просто нет, но на призыв Антона Петровича никто не реагирует в ту же секунду.
Артурка колупается в тарелке. Варя борется с неконтролируемым желанием рассмеяться. Марьян сидит, откинувшись на своем стуле, и сверлит взглядом скатерть. А у Поли руки чешутся побыстрее достать мобильный, отойти куда-то и набрать Гаврилу.
– Варь…
Жребий выпадает Варваре. Которая выпрямляется, будто удивленная. Думает недолго…
– Па, да вы о нас и так всё знаете. Учеба, свадьба, у Артурки тачки…
Она вроде как подтрунивает над женихом, толкая аккуратно в плечо. Это смешит «взрослых», «дети» имитируют, улыбаясь натужно.
– Вы её так долго планируете, что мы уже сомневаться начинаем, погуляем ли вообще…
Новая шутка веселит снова далеко не всех. Смеются мамы с папами. Варвара смотрит возмущенно, остальным – ровно. Артурке тоже.
– Мы её тщательно планируем! – Варвара делает важное уточнение. Полине чуть смешно. Знали бы сидящие за столом, что в тщательное планирование входит регулярный секс с каким-то Д-мой…
– Ладно, Антон… Не прессуй Варвару. Она из наших самая шустрая… Уж точно раньше вас внуками порадует, чем нам ждать…
Этот камень летит в огород Полины. Конечно, задевает. Она всегда чувствовала свою ответственность перед родителями за ту жизнь, которую имела все эти годы. Но ничего обещать, оправдываться, уж тем более спорить, не бросается. Песком впитывает воду.
– Ну, знаешь ли… Я бы тоже хотел фамилию свою продолжить…
Дальше летит в Марьяна. Полина знает его достаточно хорошо, чтобы понимать – сейчас скорее всего кривится. Не любит, когда его прилюдно сравнивают с сестрой и он при этом хуже выглядит. А вот Варя переживает триумф.
