Тим выныривает через минуту в нескольких шагах от меня, а потом окачивает водой.
Мне вроде как должно быть весело. Брызги летят со всех сторон. Я смеюсь, но в глубине души готовлюсь.
Хохочу и пячусь к берегу. Когда до песка остается совсем ничего, оступаюсь и падаю на задницу.
— Ой, — только и могу выдать.
Упираюсь ладонями в мокрый песок, а сама жадно наблюдаю за тем, как Тим выходит из воды. Скользит пальцами по волосам, будто по привычке пытаясь зачесать их назад. Правда, с его нынешней прической это бессмысленное действие. Челки, которая бы могла упасть на лоб, просто нет.
Когда он оказывается рядом, даже вздыхаю от досады, прекрасное было зрелище. Азарин в трусах. Весь такой загорелый, подтянутый, мокрый и возбужденный. Прохладная вода не спасла…
Между нами снова совсем нет расстояния. Эта близость сводит с ума. Я накручиваю себя до предела.
Вырисовываю на мокром песке незамысловатые узоры, а у самой уши горят. Знаю, что Тим смотрит. Он него веет жаром и похотью. Какая-то страшная смесь возбуждения, она и до меня добирается. Пальцы на ногах поджимаются, а низ живота тянет.
Меня простреливает волной желания. Оно такое острое, что пережить его спокойно просто невозможно.
Поэтому, когда его пальцы касаются моей спины, меня подбрасывает. Мне правда кажется, будто я от земли оторвалась.
Поворачиваю голову.
Он смотрит, но эмоций я его не понимаю.
— У меня проблемы, — выговариваю слова и практически не дышу. — С близостью. Мне больно. Это как блокировка, понимаешь? Мышцы сокращаются и…
Нервничаю, поэтому резко замолкаю. Нужно продолжить, но я молчу. Прячу взгляд и кусаю губы. Уверена завтра они будут выглядеть не очень.
— Давно?
— Что? — все же неуверенно поворачиваю голову. делаю усилие, чтобы взглянуть Тиму в глаза.
— Началось это давно?
— Обнаружила через полгода после твоего отъезда, — упираюсь взглядом в песок, — это вагинизм* называется.
Ужас. Зачем я только все это несу? Нужно было просто попробовать, молча. Как я и хотела, когда только его увидела в клубе. Возможно, все бы получилось. Ну или я бы разрыдалась в самый важный момент от боли…
— Пошли домой, — Азарин поднимается на ноги и утягивает меня за собой.
Домой? Он хочет отвезти меня домой? Видимо, шок на моем лице проступает очень ярко.
Тим хмурится и поддевает с земли свою футболку, которую тут же надевает на меня.
— Слушай, вопрос, может, тупой, — выдыхает, — но вы же с Ворониным как-то это делали… Ты терпела боль, что ли?
Что? Как дура глазами хлопаю. Он не понял или…
— У нас с ним ничего не было. Ну, петтинг и пара неудачных попыток проникновения.
— Не было? — он кивает словно сам себе. — Пойдем, — прижимает меня к себе. — Заодно подробно мне расскажешь?
— Что расскажу?
Он собрался слушать про мой недосекс с Пашей?
— Как это с тобой происходит? Что ты чувствуешь? Вопросов у меня много. Пошли.
*Вагинизм — это судорожное болезненное сокращение мышц тазового дна при попытке ввести что‑либо во влагалище (боль может варьироваться от легкой до сильной, также возможно ощущение дискомфорта или жжения). Часто это приводит к тому, что становится сложно заниматься сексом. Вагинизм вызывают как физические, так и эмоциональные триггеры. У женщины не получится контролировать, предотвратить или остановить этот спазм по своему желанию. Также его может спровоцировать попытка ввести тампон или гинекологический осмотр.
Иногда выделяют ситуативный вагинизм, который возникает, например, только при сексе, а при введении тампона или при гинекологическом осмотре симптомов нет. (У Арины как раз такой случай)
Глава 24
Тим
Я иду чуть вперед, Арина шагает сзади. Я ее не тороплю. Честно говоря, и сам-то еле плетусь.
Ее признание слегка прибило к земле, как пыль дождем. Где-то в области груди точно щелкнуло. Болезненно шарахнуло в сердце, а потом незамедлительно растеклось по телу. Это что-то на грани добра и зла. Меня штормит, как маятник, с одной стороны — будто выбросило в прошлое, где она только моя и, по сути, никого у нее не было, с другой…
А вот с другой, все куда сложнее. Херово, короче говоря.
Мы подобрались к очередному Рубикону. Еще немного, и точка невозврата будет пройдена…
Глобально не прикольно это все. Не ожидал. Мнимый восторг под гнетом душащих эмоций. А они есть. Их много. Чересчур даже. Слов пока нет, еле сообразил, как правильно отреагировать. После ее признания время на секунды пошло, один неверный шаг, и здравствуй, бездна, из которой второй раз мы просто не вырулим.
Надеюсь, что она моего торможения не заметила, потому что сама как в колбе. Только зрачки туда-сюда скачут. А так в анабиозе почти.
Паршиво, если вся эта хрень у нее из-за меня. Только вот, судя по всему, так оно и есть.
Оглядываюсь мельком. Мы уже зашли во двор, вытаскиваю из кармана ключи и, взбежав по лестнице, открываю дверь. Арину пропускаю вперед и сразу щелкаю выключателем. В просторной гостиной зажигается свет.
Как таковой прихожей тут нет. С улицы сразу попадаешь в столовую-гостиную. В центре камин. Почему-то к нему мой взгляд и прибивает. Походу, снова подвисаю, потому что Аринкин голос слышу где-то отдаленно. Она интересуется, где ванная. Указываю направление. Дожидаюсь, пока за ней закроется дверь, и заглядываю на кухню.
В спешке шарю по ящикам в поисках сигарет. Кажется, мое порывистое «бросаю» переносится до завтра.
Срываю фольгу с пачки, радуясь тому, что у Агаты всегда есть припасы этой дряни.
Отдаленно слышу, как в ванной шумит вода, и открываю окно. Несколько раз кошусь в темный коридор, по которому ушла моя Громова, и чиркаю зажигалкой.
Первая затяжка как стакан воды после марафона. Заходит на ура и слегка приободряет. Но это лишь первые секунды, потом нехило ведет. Дымка в голове становится плотнее, хлопаю глазами и затягиваюсь снова.
Присаживаюсь на подоконник и стряхиваю пепел в открытое окно.
Подвисаю на пару минут. Когда затягиваться уже нечем, тушу окурок под струей воды в раковине и выбрасываю в урну. Мою руки и чувствую, что внутри сидит напряжение. А еще какое-то нехорошее предчувствие.
Прошло минут десять, но Аринка так и не вернулась.
Тревога нарастает. Инстинкты защитника включаются на максимум. Иду туда. Дергаю дверь — закрыто.
— У тебя все нормально? — спрашиваю после короткого стука. — Откроешь?
Замок щелкает незамедлительно. Тяну ручку двери на себя и сразу сталкиваюсь с Ариной взглядами. Она переминается с ноги на ногу. Улыбается, а у самой глаза красные. Ревела. Расставляю руки в стороны и делаю шаг навстречу. Обнимаю. Крепко. Дышу ей.
