Это единственное, чего я сейчас хочу. Почувствовать ее. Удостовериться, что она рядом и с ней все в порядке.
Арина все еще в моей футболке и мокрых трусах. Платье висит на полотенцесушителе, лифчик там же. Взгляд осознанно цепляется за этот элемент женского гардероба. Сам над собой ржу.
— Ты же не сбежишь? — шепчу Аринке в висок.
Она тут же оттесняется и хмурит брови. Вся такая нахохленная сразу становится, но от этого еще более милая.
— Зачем? — таращится на меня как на идиота, и столько у нее удивления, а вот у меня сразу отлегло. А то мало ли что она там себе насочиняла уже. Знаю, проходили.
— Мало ли, — отвечаю уклончиво. Улыбаюсь, на самом деле серьезен до чертиков.
Арина выдыхает. Ловлю ее взгляд, уже не такой потерянный.
Вопросы так и вертятся на языке. Возможно, я спешу и ей нужно дать время прийти в себя, но молчать становится невыносимо. Она вроде как обещала отвечать, поэтому спрашиваю:
— Получается, у тебя ничего не было? Ни с кем?
Аринка качает головой, уводит руки за спину, упираясь ладонями в края раковины.
— А Воронин?
Очень бьет по самолюбию. Вникать в подробности ее отношений с Пашей-Сашей, но тут как бы без вариантов уже. Надо. Иначе не выйдет. Собрать мозаику, когда пары пазлов недостает, нереально просто.
— Первый год получился самым сложным, — отводит взгляд, — я думала, что учеба поможет отвлечься. Ошибалась. — начинает издалека, судя по всему.
Киваю и подхожу к ней вплотную. Ариша запрокидывает голову. Возможно, я сейчас давлю на нее своим напором, но иначе не выходит. Если уж все это слушать, то только так, чтобы не только ее видеть, но и чувствовать. Трогать.
Это я и делаю, скольжу ладонью по ее талии, прямо за спину. Подтягиваю на себя.
Арина сглатывает. Взгляд у нее бегающий, зрачки туда-сюда скачут. Точно давлю…
Но отлепиться от нее уже не могу, зарываюсь пальцами в светлые влажные волосы, фиксирую затылок, прижимаясь щекой к ее виску.
Ей требуется минута, а может быть, пять, прежде чем продолжить. Счет времени давно утерян.
Чувствую, как ее пальцы ложатся на мои предплечья, а нос упирается в грудь.
— Я хотела отомстить. Забыть все, что между нами было. Поэтому решила, что мне нужно с кем-то переспать и избавиться от прошлого таким образом.
В этот момент рефлекторно сжимаю ее сильнее. Кажется, теперь уже я ей мщу. Безумно, знаю, но слегка перетряхивает.
— Из дома даже ушла. На пару месяцев, правда, но ушла. Хотелось свободы и безумств. Познакомилась в клубе с парнем, мы поехали в какой-то отель. Короче, он засунул в меня пальцы, и я заорала. Сама не поняла, что произошло тогда. Было больно, мальчик испугался, — смеется, — сбежал. В тот момент я поняла, что что-то не так. Ненормально, короче. С тобой такого не было, — замолкает, — в общем, второй раз было так же. Стала читать, пошла к врачу, та подтвердила мои догадки. Физически со мной все нормально. Проблемы в голове, короче. Все осталось как было, только ненависти стало чуточку больше. Меня распирало злостью оттого, что ты даже уйти нормально не смог, оставил мне подарочек, — шепчет сквозь зубы. — Потом появился Воронин, я ему все рассказала, он решил ждать и не торопить меня. Дальше петтинга особо тоже не заходило. Было неприятно, а его вполне устраивали наши отношения. Говорил, что любит, — будто нарочно подчеркивает.
Киваю. Пока только так могу выражать свои эмоции, потому что внутри адское пекло, варево, в котором крутятся мои кишки. Ревность, которая вообще не к месту, гордо поднимает голову. На куски рвет от Аринкиных слов. Простых, они так легко соскальзывают с ее языка, что мне хочется закрыть ей рот, лучше своим членом. Безумие, которое я сдерживаю внутри себя, рвется наружу демоном. Адские черти пляшут ламбаду, наблюдают за моими метаниями и громко хлопают в ладоши, упиваясь происходящим. Им явно нравится это представление.
— А потом? — сглатываю. Спрашиваю и не узнаю свой голос. Он замогильный, тихий, но даже я слышу в нем стальные нотки. Аринка и подавно, конечно.
— Потом я пошла на наш маленький вечер встречи и увидела тебя. Подумала, что если проблема в тебе, то, возможно, я смогу ее решить уже этой ночью.
— Когда ты пришла с салфеткой, ты хотела со мной потрахаться? Это не спонтанно вышло?
— Нет. Я шла с намерением тебя использовать.
Чувствую улыбку в каждой букве, которую она произносит. Вроде ни черта смешного, но почему-то сам улыбаюсь как придурок.
— Ну тогда снимай трусы, — обхватываю ладонью тонкую шею. Чувствую, как пульсирует венка. У нее пульс зашкаливает. А судя по глазам, которые теперь смотрят на меня, там, внутри моей Громовой, не меньшая буря, чем во мне самом.
— Сейчас? То есть здесь? — хлопает ресницами.
— Ага, — приподнимаю Аринку над полом и усаживаю на край столешницы, в которую вмонтирована раковина. — Ноги разведи.
Она послушно делает так, как говорю, и откидывается немного назад.
— Супер. Привстанешь?
Просовываю пальцы под резинку Аринкиных трусов, и она снова слушается, потом, правда, со смешком добавляет:
— Если я заору, сильно не пугайся…
Глава 25
Ариша
Тим копирует мои эмоции. Улыбается, а потом, стиснув мои бедра, резко тянет меня на себя. Ойкаю от неожиданности, практически впечатываясь носом ему в ключицу.
Ужас от разговора рассеивается. Это странно, но я чувствую себя как никогда уверенной. Сознание немного плывет. Воздух в ванной влажный, душно. Ладони даже вспотели, хотя это все же от эмоций.
Чуть запрокинув голову, ловлю голодный Азаринский взгляд и покрываюсь мурашками. Понятия не имею, что и как дальше произойдет, но почему-то безоговорочно ему доверяю. Еще месяц назад в подобной ситуации с Пашей я была готова спрятаться и закрыться на тысячи замков, а тут…
С губ срывается вздох. Глаза бегают, я смотрю на Тима и пошевелиться не могу. Это какой-то гипноз?
— Не оглуши, главное, — острит в ответ, хотя пульс, конечно, у него зашкаливает. Касаюсь кончиками пальцев его шеи, там, где пульсирует венка.
Улыбаюсь. Это приятно — понимать, что он тоже на взводе, ему не все равно, он нервничает и выглядит еще более милым, хоть порой и хочет казаться хуже, чем он есть на самом деле.
Выпрямляю спину и перемещаю свои ладони на его плечи. Смотрю в глаза и вижу в них свое отражение. На секунды даже оглушает. Такой у него взгляд — всепоглощающий, давлюсь собственными эмоциями, потому что на грани. Еще немного, и сорвусь, только теперь знаю — он поймает.
Ерзаю на твердом покрытии и развожу ноги еще шире. Мои телодвижения не остаются незамеченными. Тим склоняется ближе. Целует.
