— Это лишь одна из составляющих. Связи, каналы.
— А ты умеешь уговаривать.
Отец ухмыляется, а спустя минуту смотрит на меня уже серьезно.
— Что?
— Не лезь в дела Кайсаровых.
Кто бы сомневался, что он знает…
— Никуда я не лезу. Дан попросил о помощи, только и всего.
— Слишком много нулей для просто помощи.
— Ты мониторишь мои счета?
— Иногда приходится. Пообещай мне, что это был первый и последний раз. Данис — хороший парнишка, но затеял слишком опасную игру. Я не хочу, чтобы ты туда вмешивался.
— Я тебя понял. Просьбу можно?
— Слушаю.
— Ты же с двадцать четвертым числом поможешь?
Отец усмехается и кивает.
Глава 37
Ариша
— Ты уверена? Вы два года не виделись, а теперь решили пожениться?
— Уверена, Кать.
Мы сидим на небольшой веранде летнего кафе. У меня обед, в который мы, собственно, с Токман и пересеклись. Минут через двадцать мне предстоит вернуться в клинику, ну а пока можно чуть-чуть выдохнуть от уже ставшей привычной беготни. Но, судя по воинственному настрою подруги, выдохнуть полноценно она мне дать не намерена.
С момента, как мы с Азариным подали заявление, прошло чуть больше недели. Не все друзья и знакомые еще в курсе. Катя, конечно, знала, но один на один мы на эту тему еще не говорили.
— Тогда я вас поздравляю, — поднимает бокал просеко. Я чокаюсь соком.
— Спасибо.
— Я просто хорошо тебя знаю, — продолжает Токман, — ты и вот такие кардинальные решения — несовместимы. Сорваться среди дня и поехать в загс…
— Знаю. Но сейчас все иначе, — отделываюсь стандартным ответом и, чтобы перевести тему, спрашиваю у Катьки про Дана. Сама же при этом тереблю край стола от нервов.
Токман хмурится, но эмоциями своими относительно его визита на дачу делится. И вот пока Катюша взахлеб брызжет слюной о том, какой Данис Кайсаров козел, я в сотый раз задумываюсь: мое согласие выйти замуж — искренний порыв или страх, что иначе наши отношения развалятся, как уже было когда-то?
Я люблю Тима. Очень. Возможно, мы спешим…
Как только эта мысль полноценно селится в моей голове — настроение портится. Тут же хватаю телефон и набираю Азарину сообщение.
Ариша: Давай уедем на эти выходные?
Ответ с согласием приходит незамедлительно, будто Тим только и делал, что у телефона дежурил. В груди медленно теплеет. Прячу смартфон в сумочку и лишь по Катиной реакции понимаю, что я сижу и улыбаюсь как дурочка.
— Прости, Тим написал, — поджимаю губы.
— Так, ладно, беги уже на работу и моему любимому брату вечером передавай привет.
Катька клюет меня в щеку, как только мы добираемся до ее машины, стоящей у тротуара.
Взмахиваю рукой и, дождавшись, когда кабриолет двинется с места, направляюсь в сторону клиники.
Время в ожидании вечера замедляется. Сегодня я жду Тима как никогда раньше. Если не брать в расчет два года разлуки.
Мне безумно хочется поделиться с ним своими страхами, сомнениями, но самое главное — услышать и почувствовать поддержку.
Когда большая стрелка наконец-то добирается до двенадцати, а маленькая — до шести, прощаюсь с папой. Предупреждаю, чтоб дома на выходных не ждали. Больше ничего не уточняя.
После моего обморока я вообще решила, что нужно сепарироваться. Брать на себя больше ответственности и не отчитываться о каждом своем передвижении. Сама же заявляла всем, что мне не пять лет.
Поправляю воротник рубашки с коротким рукавом и выбегаю из прохладного фойе клиники.
Тим уже ждет на улице. В глаза сразу бросается его спорткар, на котором он ездил еще в школе. Мурашки по телу тут же пробегают. Столько с этой машиной, оказывается, связано.
Наши первые скандалы и примирения, поцелуи до рассвета, разговоры до слипающихся глаз. То, как мы удирали на ней от полиции, ели всякую фастфудную гадость, смеялись, ругались…
Уже у самой двери, когда хватаюсь за ручку, замираю. Пропускаю через себя все эти воспоминания и только потом плюхаюсь на сиденье-ковш, из которого, кстати, максимально неудобно выбираться в платье, и целую Тима в губы. Внутри все еще кишат противоречия, но я даю нам шанс от них избавиться вместе.
— Меня сегодня спросили, не торопимся ли мы, — выпаливаю сразу, как только мы друг от друга отрываемся, — уверена ли я в своем решении. Мне так страшно и очень нужна твоя поддержка. Потому что в глубине души я очень-очень сильно хочу быть с тобой. Всегда-всегда. Как семья.
На последних словах не удерживаюсь и, всхлипнув, пускаю слезу.
Вместо ответа Тим притискивает меня к себе. Так крепко. Именно как я того и хотела, как мне было необходимо. Если бы не климат, его жаркие объятия на фоне уличной духоты меня бы просто расплавили.
— Ты уже моя семья.
Его шепот успокаивает, а сомнения распадаются на фотоны и трансформируются в энергию.
— Прежде чем сбежать от всех, давай заедем в одно место.
Я даже не спрашиваю куда. Соглашаюсь. Оказывается, это так легко — делать то, к чему у тебя лежит сердце, и не накручивать себя.
Примерно через полчаса мы останавливаемся у ювелирного магазина, а еще двадцать минут спустя выходим оттуда с парными обручальными кольцами.
* * *
Купленные наспех билеты, из багажа лишь ручная кладь, кофе на бегу, суета и наконец-то посадка.
Весь перелет я пребываю где-то между сном и явью. Тим сидит с ноутбуком и в наушниках. В те редкие разы, когда я открываю глаза, он сжимает мою руку. Одариваю его улыбкой, чуть стискивая мужские пальцы, и снова проваливаюсь в сон. Зато на посадке чувствую невероятный прилив бодрости. На юге уже темно, полноценная ночь.
Как только оказываемся в номере — синхронизируемся.
Замираю буквально на секунду и, отшатнувшись от закрытой двери, снимаю с себя платье. Чувствую, что Азарин смотрит, и мурашками покрываюсь. Кольцо на пальце обжигает. Настоящее напоминание, что теперь мы единое целое.
Цепляю глазами Тима, на безымянном пальце которого такой же золотой ободок, как и у меня, и неловко перекатываюсь с мысков на пятки. Завожу руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер, но потом вспоминаю, что через него и так прекрасно просматривается грудь. Он полупрозрачный, с невероятно красивым белым кружевом. Я немного подготовилась. Отлучилась с работы до ближайшего ТЦ и купила пару комплектов белья.
Поджимаю пальчики на ногах, прилипая к стене спиной. Тим наступает. Такой взгляд у него, будто на месте меня сожрать готов. И это невероятно льстит.
