Обнимаю его шею, привстаю на носочки, чтобы коснуться его губ своими. Почувствовать тепло пышущего жаром тела, ну и, конечно, подцепить низ его футболки пальцами, а потом потянуть вверх.
Избавить нас от единственной сейчас преграды в виде серой тряпки от известного модного дома.
Упираюсь ладонями в крепкие плечи и отрываю ноги от паркета. Тим будто только этого и ждал, подхватывает меня под бедра и перемещает нас в комнату.
Прохладные простыни — настоящее спасение для разгоряченной кожи. Развожу ноги шире, оказываясь прижатой к матрасу.
Здесь полумрак, горит только бра над кроватью.
Азарин навалился сверху и теперь зацеловывает мою шею. Самая сумасшедшая ласка, от которой разум отключается. Все, что могу сейчас, это стонать от того, как это невероятно приятно.
Честно говоря, за все время, что мы вместе, секс на кровати оказался не самым распространенным явлением. То ли дело в коридоре у двери, на столе, капоте машины, балконе…
До кровати мы три раза из десяти добираемся.
Но вот эти ощущения, когда кожа к коже, когда чувствуешь вес тела и находишься практически в его полной власти, не сравнимы ни с чем. Никакой внезапный и самый страстный секс не заменит то море нежности из поцелуев и ласк в самой банальной миссионерской позе на кровати.
Жадно хватаю ртом воздух, а когда чувствую глубокий резкий толчок, прикрываю глаза, с губ срывается громкий стон.
Впиваюсь своими короткими ногтями в немного влажные Тимкины плечи и прогибаюсь в пояснице, чтобы быть к нему еще ближе.
— Я, — резкий толчок, — тебя, — еще один, — люблю.
Именно эти слова он выдыхает в мои губы, пока трахает тело. Назвать эти животные движения обычным занятием любовью язык не повернется.
С Азариным всегда так, на максималках.
Сжимаю его член в себе, а по коже мурашки ползут. У него дыхание учащается. Я слышу едва различимые слова. Он матерится. Сильнее вдавливает меня в кровать, чуть приподнимая бедра так, чтобы усилить давление на лобок.
Охаю. Сосредотачиваюсь на подступающих ощущениях и лечу в пропасть, едва успевая прихватить Азарина с собой, потому что, судя по звукам, он кончил за мной следом.
Тело настолько разомлело… Единственное, чем я могу пошевелить, — глаза. Да-да, разве что их и могу открыть. И лишь спустя минут пять лениво перекатываюсь на бок, устраиваясь у Тима на груди.
Он тут же обнимает меня, обхватывая рукой за плечи, и притискивает к себе еще ближе.
Вытягиваю руку над нашими головами, любуясь колечком. Теперь их у меня на пальце сразу два: помолвочное и обручальное.
— Ты не в курсе, надевать обручалки до свадьбы не плохая примета?
Тим усмехается и чмокает меня в висок. Потом смотрит на свою руку, где тоже красуется кольцо.
— Не верю в приметы.
— Я тоже. Просто мало ли…
— Поменьше об этом думай.
— Хорошо, — киваю, рассматривая его член как настоящее произведение искусства. — У тебя же есть еще презервативы?
Тим лениво улыбается и кивает. Сегодня он малоразговорчив и, судя по тому, как то и дело прикрывает глаза, хочет спать. Насколько я знаю, рабочий проект занимает уйму времени, и он частенько работает и по ночам.
Я правильно сделала, что утащила нас на выходные подальше от дома. Кажется, моему будущему мужу нужна передышка.
Накрываю нас одеялом, несмотря на то, что в комнате тепло, и выключаю свет.
Тим
Наблюдаю за тем, как Аринка в одних трусах жарит омлет, и понимаю, что не могу думать ни о чем другом, кроме как отжарить ее вот на этом самом столе, за которым сижу.
Вытягиваю ноги, наслаждаясь видом ее покачивающейся задницы. Через час у меня офлайновая встреча с командой, поэтому с сексом стоит повременить.
— Кис, — беру со стола телефон.
— М?
— Тебя на работу подкинуть или ты сегодня отдыхаешь? Я забыл.
Аринка поворачивается и проходится по мне прищуренным взглядом. На голове бардак. Волнистые светлые волосы свились в гнездо.
— В три примерка платья, вообще-то. Ты обещал отвезти.
— А сегодня какое?
— Пятнадцатое, — продолжает недовольничать и демонстративно отворачивается к своей сковородке.
— До трех я успею, — поднимаюсь со стула и иду к ней.
Мы продолжаем тусоваться на даче. Хоть Аринка и жалуется постоянно, что ей неудобно отсюда ездить на работу, у родителей за это время ночевала всего два раза. Зато в спальне появилось три ее чемодана. Она их сюда по одному притаскивала. Крайний был вот буквально вчера.
— Слышишь? — кладу ладони ей на талию и целую в висок. — Быстро с парнями пересечемся, наметим дальнейший план, и я в твоем распоряжении.
— Я, между прочим, у папы на сегодняшний день выходной просила. И зачем? Могла бы после обеда уйти.
— Не дуйся, — сжимаю ее маленькую, но абсолютно идеальную грудь, оставляя на шее дорожку из поцелуев.
Аринка ведет плечом, но не особо охотно дергается, чтобы сбросить мои руки. Замечаю, что губу прикусывает, чтобы не улыбаться.
— Ариш, — трусь носом о ее висок. — А-ри-на…
Скольжу пальцами по плоскому животику, поддевая резинку низко посаженных красных кружевных трусов.
— М-м-м? — откидывает голову на мое плечо, откладывая в сторону деревянную лопатку. — Ты же спешил, — шепчет, а сама целует мой подбородок.
— Минут двадцать у меня есть, — кошусь на часы и, толкнув Арину к столешнице, надавливаю ей на поясницу, чтобы прогнулась в спине.
Стягиваю с нее трусы и пристраиваюсь сзади.
* * *
Вопреки различным приметам, платье мы выбираем вместе. Плюс группа поддержки из Катьки, моей и Аринкиной мамы.
Пока наблюдаю за процессом, понимаю, что, в принципе, я тут лишний. Но Громова будет не собой, если не потащит меня за собой следом. И неважно, отдых это, поход за продуктами, вечерний просмотр фильма или выбор платья.
Все вместе. Мы же семья — главный аргумент в ее лексиконе теперь. Хотя не скажу, что мне это не нравится, даже наоборот, я счастлив.
— А туфли?
— Я не знаю, какие туфли, мама, — сетует Аринка.
— Может, эти? — включается моя мать.
— Они не белые.
— Как же? Белые…
— Молочные, бледно-молочные, но не белые.
— Подтверждаю, — влезает Катюха, отпивая шампанского из бокала. — Ни разу не белые.
— С вами с ума сойти можно, — Ульяна Павловна закатывает глаза, на что Аринка раздраженно шелестит юбками и скрывается в примерочной. — Тим?! — вспоминает обо мне.
