– Где же эта машина?
– Вероника, присядь. Она скоро приедет.
Уставая догонять её, женщина присела на крыльцо. Баграй немедленно подскочил к Марии Фёдоровне и положил тяжёлую голову на хозяйские колени.
– Кто же мог на такое подумать? Знали бы, не отдавали соседям машину Володи.
– Светлана! – Вероника подалась к забору от нетерпения, стоило ей увидеть знакомую машину, подъезжающую ко двору. – Я пойду, спасибо вам!
Она махнула хозяйке, затем выбегая на дорогу. Мария Фёдоровна тяжело поднялась, подошла к забору и опёрлась на него руками. Переживая не меньше гостьи, она глядела, как Вероника села в стоявший форд. Только успела Светлана приветственно кивнуть ей, как они отъехали. Мария Фёдоровна перекрестила их, тихонько, незаметно, искренне желая доброй дороги. Пёс пристроился рядом, скуля и поднимая большие лапы на забор.
– Вот тебе и выходные, Багрюша. Вот и отдохнули…
Глава 36
Пробки. Уже полчаса они ползли, сдвигаясь с места по миллиметру, будто садовые улитки.
– Я так больше не могу… – Вероника нервно побарабанила ладонями по коленям, роняя на пол машины рюкзак.
Светлана велела ей сидеть смирно, хотя при этом сама выстукивала некий ритм пальцами на руле. Она с некоторым волнением поглядела на Веронику, через мгновение придавая себе привычный невозмутимый вид.
– Ты очень волнуешься о Максиме.
– Не больше, чем о других. – Вероника, отвернулась к окну.
– Вероника, – окликнула её Светлана.
Она только кивнула, показывая, что слушала. Но не повернулась.
– Вы говорили с Максимом перед отъездом? – Светлана спросила мягко и осторожно.
Но предательское волнение заставило сердце Вероники заколотиться.
– Да.
Машина снова тронулась с места, и они смогли немного проехать до свободного поворота. Светлана свернула, выводя форд на дорогу, которая обещала быть более свободной.
– Значит, он волнует тебя не больше любого другого человека?
– А почему должно быть иначе? – Вероника нахмурилась, поправляя сползающую с волос резинку. – Он сам сказал, что скоро всё закончится, и я его больше не увижу.
Почему Светлана её расспрашивает? Она не собиралась ни с кем откровенничать. Не хватало ещё, чтоб всё разболтала Максиму. А ведь точно разболтает. Да и что она могла сказать? Что сейчас сдерживается от того, чтоб открыть дверцу и бежать пешком? Так бы уже давно добралась до дома. До «его дома». Да, так правильней.
Губы Вероники дрогнули, а на глаза отчего-то навернулись слёзы. Не сметь, не сметь ничего чувствовать. Она просто волновалась за хорошего человека, как боялась бы и за женщину сидящую рядом. И за того ужасного громкого дядьку она бы тоже волновалась. И за странного начальника, походившего на близкого родственника. И за его лохматого пса тоже… Вероника почти убедила себя, когда сбоку раздался голос Светланы:
– Тогда давай просто позвоним ему или отправим сообщение с пожеланиями скорейшего выздоровления? – Светлана сдержала улыбку, радуясь тому, что Вероника не могла видеть её довольного лица.
Девочка привязалась к капитану не меньше его самого. Пусть Максим и говорил порой не то, что чувствовал на самом деле. Доказательства у неё были неопровержимые. Светлана, поддразнивая Веронику, остановила машину у обочины.
– Почему вы остановились? – встрепенулась она, наконец поворачивая к Светлане своё раскрасневшееся лицо.
– Так зачем зря бензин жечь? Ради мужика, который уже наверно спит давно? После уколов обезболивающего и успокоительного так всегда бывает. Поесть? Пиццу пусть домой закажет. Не принц сахарный. Справится как-нибудь.
– Не будет Максим ничего есть… А если он во сне перевернётся? – глаза Вероники в ужасе расширились.
Она принялась искать ручку дверцы и немедленно открыла её. Светлана торопливо достала связку ключей, и пока её соседка не сбежала, принялась снимать нужный ключ.
– Возьми. Он мне свой ключ давал, на всякий случай. Ладно, не Максим давал, а его дядя… Неважно. Держи. Не буди его, в самом деле.
Светлана кинула ей маленькую связку с чипом и ключом. Попрощавшись, она наблюдала за тем, как Вероника побежала вперёд. Её кроссовки сверкали яркими подошвами, пока она не скрылась за поворотом.
– Из-за тебя я получу по шее, – улыбнулась Светлана.
У кого выходные, а им ещё предстояло разгрести кучу бумаг и заняться стрелком Денисовым.
***
Вот и дом. Вероника подняла голову, глядя на окна. В висках застучало от волнения. Она взбежала на широкое крыльцо и зашла в подъезд. Затем затаив дыхание ждала, пока лифт поднимал на нужный этаж. Двери кабины распахнулись, но Вероника на мгновение задержалась и отчего-то запаниковала. Но потом велела себе быть увереннее и шагнула на лестничную площадку. Она приблизилась к двери квартиры и снова замерла с ключами в руке. Вероника уронила связку и вздрогнула, когда та зазвенела на полу. Поднимая ключи, она снова тяжело вздохнула от неловкости.
Максим же не требовал, чтобы она на даче оставалась всё это время? И сам же жаловался, что она плохо помогает. Что из неё плохой напарник выходит. Значит, должна как хороший напарник доказать… И что же она должна доказать?
Вероника снова вздохнула, путаясь в мыслях. Она провернула ключ в замке и тихо открыла дверь. Тенью проскользнула внутрь, так же неслышно захлопывая дверь за спиной. В квартире было абсолютно тихо. Вероника разулась, сняла рюкзак и оставила его на тумбочке в прихожей. На цыпочках она прошла в гостиную. Там было пусто.
Вероника бесшумно прошлась по коридору и остановилась перед дверью комнаты Максима. К её немалому счастью, она была приоткрыта. Придержав её рукой, она заглянула внутрь. Максим лежал на кровати, в одних джинсах, без футболки. Вероника увидела белоснежную повязку на его груди. В какой-то момент показалось, будто сама чувствовала его боль. Решаясь, Вероника подошла к постели и тихо присела рядом на пол. Она положила руки на покрывало и опустила на них голову, рассматривая лицо мужа.
– Бледный какой. И болит наверно страшно…
Вероника осторожно коснулась руки Максима.
– Холодная. Ты замёрз.
Она немедленно поднялась и поторопилась в свою комнату. Через минуту вернулась с пледом и осторожно укрыла Максима по самую шею.
– Надеюсь, это тебе не помешает дышать?
Вероника вовсе расстроилась, чувствуя, что слёзы сами потекли из глаз.
– Что ты делаешь? – его тихий голос напугал её сильнее грома.
Она отпрянула от кровати и принялась нервно накручивать края своей футболки на указательные пальцы рук.
– Ничего.
– Плачешь чего? – нахмурился Максим и поглядел на плед.
