Сегодня утром подняться оказалось сложнее, чем вчера. Но врач предупредил об этом сразу. Легче станет дней через пять – шесть. Максим поправил расстёгнутую рубашку, слушая Прохорова.
– Тю! Мы ему только фотку Денисова показали, как началось. Я столько мата за последние лет пять не слышал! – пробасил в динамик Анатолий.
– И? Не тяни, Прохор, – нахмурился Максим.
– Стрелок-то наш сливал Фролову инфу по клиентам. Кто, куда и зачем. Он этим занимался ещё с тех времён, когда телохранителем работал. Так они и знались. Потом, как подстрелили, видать шантажом вынудил одного из своих клиентов его обратно вернуть. Вот на кой чёрт ему эта работёнка сдалась.
– Теперь понятно…
– Элитное жилье, богатеи жильцы. Вот он наводку и давал. И на мосту они не просто так оказались. В тот вечер, как выяснилось, Денисов резко дежурствами поменялся. Сослался на дела семейные. Он следил и за Фроловым. Дружка своего Федьку взял водителем, видать пообещал место на работе. Тот алкаш и рад был шансу. Вот только Федька мнительный оказался, дёрнулся, когда не нужно было и заметили их с моста. Тогда убегать пришлось.
Фролов такую подставу на корню вырезает. Представляю, как он взбесился. Вот тогда Денисову и не оставалось ничего другого, как порешить его, и свидетелей начать убирать. Тебя он придержал на крайний случай. Не хотел кровь мента на руках иметь. Так бы решили, что разборки идут между бандюками. Вот только показушничать больно любил наш Денисов. Оттого и жест этот, со звонком тебе. И стрелял типа в шею, чтоб подозрение отвести от тебя несчастного. Упивался гад, следил за тобой, туда-сюда шастал перед глазами. Нарадоваться не мог, как он крут, скотина! И на могилку к дружку своему притопал, чтоб скупую слезу пустить. А как же? Он же мужик, мужику положено. Пушку прихватил, Чак Норрис хренов… А как он тебе пел про чувства-то! Я в кустах рыдал, чёрт!
– Сам Денисов сознался? – Максим взъерошил волосы, приоткрывая окно и впуская свежий воздух.
Дождь стих ненадолго.
– Та да. Куда он денется-то? – проворчал у уха возмущённый голос Прохорова. – Ну ни чё, как он хотел, так и будет.
– В смысле? – Максим опёрся о подоконник.
– Он же хотел в героя сыграть? Вот я и подшептал кому надо. Мол, герой мужик, жизнь менту спас. Пусть встречают…
– Ладно, Прохор. – Максим отошёл от окна, выглядывая в коридор. – Спасибо, что поделился.
– Мы же банда. Как по-другому?
– По-другому никак, – усмехнулся капитан.
– Давай брат, чтоб я не волновался, – с участием проговорил Анатолий.
Вероника, прислушиваясь к голосу Максима, который доносился из кухни, поглядела в коридор. Её рюкзак так и остался на тумбочке в прихожей. Она поднялась с пола и нехотя отошла от тёплого камина. Нужно забрать рюкзак и отнести к себе. Ведь так и не разобрала вещей со вчерашнего дня. Вероника кинула взгляд в зеркало и принялась сплетать косу.
Резинку она отыскала в одном из небольших отделений рюкзака и туго связала волосы. Поднимая вещи, Вероника заметила, как рядом на вешалке что-то блеснуло. Она протянула руку и сняла с крючка связку ключей.
Те, что принадлежали хозяину дома, были брошены на полке у зеркала. На её руке лежали другие, и их она раньше не видела здесь. Золотистый брелок в виде заглавной буквы её имени, не оставлял сомнений, кому они предназначались.
Глаза Вероники удивлённо расширились, и она замерла, неотрывно глядя на ключи. Максим подошёл к ней, тихо останавливаясь за спиной. Он увидел содержимое ладони Вероники и понял, что его опередили. Значит, не придётся тратить время на пустые слова и долгие объяснения.
Вероника почувствовала его присутствие и повернулась к Максиму. Смятение и растерянность. Максим был больше чем уверен, что именно это читалось и на его лице. Вероника хотела что-то ответить, но не смогла.
– Просто останься… – выдохнул Максим, теперь вглядываясь в её лицо и ожидая реакции.
Вероника уронила рюкзак, отодвинула его вбок ногой, и подошла к мужу ближе. Он и правда, сказал это? Он сказал это? Максим подался вперёд и опустил руки на плечи Вероники. Он склонил голову и прижался лбом к её лбу. Чёрт, эти три простых слова сейчас звучали так банально, что не мог заставить себя произнести их. Он просто посмотрел на Веронику. Словно в душе надеялся, что она сама прочтёт все его путаные мысли или почувствует их. Она ведь почувствует?
– Ты останешься? – Максим сам не узнал свой голос.
– Ещё бы. У тебя есть камин и осталось полкоробки конфет… – Вероника держалась за края его рубашки, всё ещё не веря тому, что слышала.
– И не вздумай сбежать. – Максим осторожно обнял её.
– Я не сбегу, – тихо отозвалась Вероника и склонила голову ему на плечо. – Ты всё равно найдёшь меня. Это я уже знаю.
– И не вздумай когда-нибудь об этом забыть, – приказал Максим, твёрдо зная, что и сам чувствовал то же самое.
Вероника вздохнула и погладила его по спине, боясь причинить боль своими действиями. Как же можно об этом забыть? Ей ничего не нужно, только быть рядом с ним. Максим облегчённо улыбнулся, глядя в окно гостиной. Небо всё темнело. В воздухе пахло дождём. Весна заканчивалась, умывая город своими последними ливнями. Скоро она сменится летом.
Но Вероника по-прежнему будет здесь, рядом. Будет бегать по дому, спорить с ним. Приканчивать шоколад, сидя у камина и засыпать в его объятиях каждую ночь. А он впервые будет смотреть на окна, возвращаясь в этот дом. Потому что в нём впервые будет гореть свет. И впервые кто-то будет ждать его.
КОНЕЦ
