— Пообещай мне одну вещь. Пообещай, что в ближайшие три года ты будешь держаться подальше от всех машин…
Беда в том, что Клер знает, что она тоже может ошибаться. Чтобы перепроверить себя, она берет серебряный портсигар, отполированный до зеркального блеска. И в нем отражается ее будущее: она сама с бритвой в руке.
Уже под самое закрытие она возвращается к кассе. Старик как раз переворачивает табличку на двери. Было «Открыто», а стало «Закрыто». Он уже опустил жалюзи на витрине. В витрине — рюмочки для яиц. Покрывала и халаты из синели. Флакончики для духов в виде южных красавиц в юбках на кринолине. Мертвые бабочки в рамочках под стеклом. Ржавые птичьи клетки. Старые железнодорожные фонари с красными или зелеными стеклышками. Сложенные шелковые веера. Теперь никто не заглянет внутрь с улицы.
Старый кассир говорит:
— Ну, что надумали?
Банка уже вернулась на место: стоит в запертом застекленном шкафу за кассой. Сквозь белую муть виден лишь темный глазик и крошечное ушко.
Пока старик рассказывал Клер об убийстве Монро, она увидела кое-что еще. Искаженное отражение в закругленном стеклянном боку: мужчина просовывает в чужой рот маленький пузырек. Голова катается по подушке. Мужчина вытирает чужие губы рукавом рубашки. Его взгляд останавливается на столике у кровати. Телефон, лампа, банка.
Там, в видении Клер, лицо мужчины продвинулось ближе. Две руки потянулись к банке, такие большие руки. Они взяли банку и обернули ее темнотой.
Это лицо, отраженное в стеклянном боку, это лицо старика-кассира. Только без морщин. Да, это он. Только с густыми каштановыми волосами.
Банка стоит в шкафу за прилавком и буквально пульсирует энергией. Светится силой. Священная реликвия, которая пытается рассказать Клер что-то важное. Капсула времени: история из прошлого, заключенная в стеклянную емкость. Более притягательная, чем самые лучшие сериалы. Более честная, чем самый длинный документальный фильм. Первоисточник истории. Настоящее действующее лицо. Ребенок, который ждал столько лет и дождался Клер. Она спасет его. Она услышит.
Под пристальным наблюдением видеокамер Клер поднимает руку с опасной бритвой. Она говорит:
— Я хочу взять вот это, но тут нет цены…
Старик перегибается через прилавок, чтобы присмотреться внимательнее.
Снаружи, на улице, нет ни души. На мониторе системы видеонаблюдения: весь магазин, все проходы и повороты. Там тоже нет ни души.
На мониторе: старик отлетает назад, спиной — в стеклянную дверцу шкафа, стекло разбивается, и старик тяжело оседает на пол, весь в крови и осколках. Банка наклоняется, падает и разбивается.
Сейчас Клер Аптон звонит мужу из туалетной кабинки. Она говорит:
— Это была кукла. Пластмассовый пупс.
Ее сумка, пальто и зонтик забрызганы красным и липким.
Она спрашивает у мужа по телефону:
— Понимаешь, что это значит?
И снова спрашивает, как лучше всего уничтожить запись с камеры видеонаблюдения.
20.
Обмороженная Баронесса наклоняется над кроватью, держа в обеих руках миску с чем-то горячим и жидким, и говорит:
— Без морковки. И без картошки. На, выпей. И Мисс Америка, свернувшаяся калачиком на кровати, под пристальным взглядом видеокамеры, говорит:
— Нет. — Она смотрит на нас, столпившихся в коридоре за дверью, и на Директрису Отказ в том числе, а потом отворачивается к бетонной стене и говорит: — Я знаю, что это…
Обмороженная Баронесса говорит:
— У тебя все еще идет кровь.
Заглянув в комнату, Директриса Отказ говорит:
— Тебе надо что-нибудь съесть, а иначе умрешь
— Тогда дайте мне умереть, — говорит Мисс Америка, уткнувшись лицом в подушку
Мы все собрались в коридоре. Слушаем. Запоминаем. Записываем.
Мы — очевидцы
Камера, скрытая за камерой, скрытой за камерой.
Обмороженная Баронесса наклоняется еще ниже. Со своим супом. В струйках пара, поднимающихся из миски, ее обезображенные губы отражаются в мерцающем слое горячего жира, который плавает на поверхности. Баронесса говорит:
— Но мы не хотим, чтобы ты умерла.
По-прежнему глядя на стену, Мисс Америка говорит:
— С каких это пор? Так у вас будет на одного претендента на гонорар меньше.
— Мы не хотим, чтобы ты умерла, — говорит Преподобный Безбожник из коридора за дверью, — потому что у нас нет холодильника.
Мисс Америка поворачивается и смотрит на миску горячего супа. Смотрит на лица, маячащие в дверях. Мы стиснули зубы и ждем. Исходя слюной.
Мисс Америка говорит:
— Холодильника?
И Преподобный Безбожник стучит кулаком себе по лбу, как стучат в дверь, и говорит:
— Эй, кто-нибудь дома? — Он, говорит: — Нам нужно, чтобы ты оставалась живой, пока мы все снова не проголодаемся.
Ее ребенок пошел на первое. Мисс Америка пойдет на второе. А кто на десерт — будет видно.
Диктофон в руке Графа Клеветника готов записать ее следующий крик поверх предыдущего. Видеокамера Агента Краснобая готова заснять очередной кульминационный момент в развитии сюжета, затерев все, что было до этого.
Но вместо того чтобы кричать. Мисс Америка спрашивает: вот так все и будет? Голос пронзительный и дрожащий, как птичья трель. Вот так все и будет: одно ужасное событие за другим, до конца — пока мы все не умрем?
— Нет, — говорит Директриса Отказ. Счищая кошачью шерсть с рукава, она говорит: — Только некоторые.
И Мисс Америка говорит, что она имеет в виду не только здесь и сейчас, в этом Музее нас. Она имеет в виду жизнь в целом. Везде и всегда — люди только и делают, что пожирают друг друга? Уничтожают других людей?
И Директриса Отказ говорит:
— Я знаю, что ты имеешь в виду.
Граф Клеветник все записывает в блокнот. Мы все киваем. Мифология нас.
Держа в руках миску с супом, глядя на свое отражение в пленке горячего жира, Обмороженная Баронесса говорит:
— Я работала в ресторане, в горах. Она зачерпывает суп ложкой и подносит ложку ко рту Мисс Америки,
— Ешь, — говорит Баронесса. — А я расскажу тебе, как я лишилась губ…
Отпущение грехов
Стихи об Обмороженной Баронессе
— Даже если Бог не прощает нас, — говорит Обмороженная Баронесса, — мы-то можем его простить.
Мы должны проявить себя выше Бога.
Лучше, великодушнее.
