Через три года он повторил тестирование с теми же добровольцами (минус те, кто уже умер, но таких было немного), а еще через три года стал искать статистические данные, связывающие стресс с предрасположенностью к болезни Альцгеймера.
Связь была налицо. Из 170 человек, у которых диагностировали болезнь Альцгеймера, подавляющее большинство получили наивысшие оценки по шкале невротизации. Данные говорили, что у человека, склонного к стрессу, риск болезни Альцгеймера повышен в 2,4 раза6. Это наблюдение осталось в силе и после поправок на возраст, вес, расу, образование, медицинский анамнез и носительство гена APOE4. Когда Уилсон провел похожее исследование через несколько лет, результат оказался прежним, только риск заболеть оказался уже в 2,7 раза выше7. Однако осталось загадкой, как именно стресс повышает риск болезни Альцгеймера.
В попытке разгадать эту загадку ученые из Калифорнийского университета в Ирвайне под руководством специалиста по поведению Фрэнка Ла Ферла взяли мышей и придумали, как подвергнуть их сокрушительному стрессу, так сказать, по-человечески, «как в жизни». Ла Ферла предположил, что первые попытки понять, какова роль стресса в возникновении болезни Альцгеймера, оказались неудачными именно потому, что отслеживали краткосрочные последствия стресса, буквально в течение нескольких минут, либо охватывали очень длительные периоды – дни и недели. А это, по словам ученого, не отражает реального уровня стресса в жизни человека. Поэтому его группа постаралась «воспроизвести краткосрочную стрессовую ситуацию современной жизни, как после автомобильных аварий и уличных перестрелок, которая сохраняется зачастую не минуты, не дни и недели, а несколько часов»8.
Кроме того, Ла Ферла подчеркнул, что стресс – явление не только психологическое, он может быть результатом и физической травмы. Поэтому он хотел подвергнуть мышей одновременно и психологическому, и физическому стрессу. Для этого он помещал мышей в тесные замкнутые пространства или на быстро движущиеся платформы, одновременно включив громкие звуки и яркий свет, и все это длилось пять часов кряду. С этической точки зрения такие эксперименты кажутся мне сомнительными, зато с их помощью удалось узнать много полезного.
Потом исследователи из группы Ла Ферла рассмотрели ткани мозга мышей. Как и ожидалось, дендриты и синапсы у зверьков уменьшились по сравнению с мышами, избавленными от стресса. Однако стресс также повысил уровень бета-амилоида и привел к тяжелым нарушениям памяти, сохранявшимся до восьми часов, и это оказалось неожиданным. Если экстраполировать эти находки на человека, то, по предположению группы Ла Ферла, повседневный стресс, особенно в случаях, когда стрессовая ситуация сохраняется по несколько часов подряд и дольше, вероятно, ускоряет наступление болезни Альцгеймера или как минимум усугубляет ее тяжесть на ранних стадиях.
Ганс Селье более ста лет назад писал:
Выражения вроде «У меня от этой работы голова трещит» или «Я от такой нагрузки с ума сойду» основаны на опыте… однако происходит незаметный переход [курсив мой] от здоровья или легких нарушений к безумию… и превращение здорового человека в невротика, а невротика – в душевнобольного происходит зачастую под влиянием стресса, вызванного необходимостью адаптироваться к жизни в трудных обстоятельствах9.
Несомненно, лексикон Селье несколько устарел. Однако основная мысль, касающаяся и душевного здоровья, и, как мы теперь видим, болезни Альцгеймера, сегодня актуальна как никогда: мы упорно стремимся сделать как можно больше, заявить о себе как можно громче – и неосознанно вплетаем стресс в саму ткань повседневной жизни, мы даруем ему признание, позволяем ему накапливаться, забываем, что в иных случаях он совершенно неизбежен (потеря работы, развод, смерть супруга). Поэтому главное для нас – понять, когда стресса все же можно избежать, и всеми силами контролировать его, поскольку болезнь Альцгеймера и есть тот самый незаметный переход.
Глава десятая
Диета
Пусть пища будет вашим лекарством, а лекарство – пищей.
Гиппократ
Эту фразу часто приписывают Гиппократу, и она породила массу новомодных диетических поветрий, от безуглеводной диеты Аткинса до «палеолитической» диеты, а заодно и положила начало многомиллиардной индустрии. Эти диеты так популярны, что даже не требуют особых доказательств в виде научных данных. Всем известно, что надо есть больше фруктов и меньше жиров, больше витаминов и меньше соли, но проводить параллели между особенностями рациона и конкретными болезнями – дело рискованное. Загвоздка в очередной раз в том, чтобы доказать причинно-следственные связи на основе данных наблюдений. Однако между рационом и болезнью Альцгеймера, похоже, и в самом деле есть связь.
В начале 2015 года группа чикагских ученых под руководством невролога Нилем Аггарваль опубликовала доклад, где предполагалось, что средиземноморская диета, вероятно, предотвращает болезнь Альцгеймера1. Доктор Аггарваль и ее группа отследили рацион примерно 1000 человек в возрасте от 58 до 98 лет на протяжении четырех с половиной лет. Оказалось, что у тех, кто придерживался средиземноморской диеты, подбирая продукты, которые также снижают артериальное давление, болезнь Альцгеймера начиналась на 52 % реже. В такой рацион входит много зеленых овощей, в основном листьев, а также цельнозернового хлеба и круп, рыбы, орехов и ягод, а красное мясо, сыр, жареное, сладкое и сдобу рекомендуется свести к минимуму.
Опять же это не более чем наблюдения, однако связь сохранилась и после поправок на обычные подозрительные факторы – возраст, анамнез, индекс массы тела, образование, депрессию и носительство гена APOE4. Больше того: систематический обзор, проведенный в престижной клинике Майо в Миннесоте, позволил сделать вывод, что «несмотря на небольшое количество исследований, совокупные результаты показывают, что упорное следование средиземноморской диете связано со снижением риска когнитивных нарушений слабой степени и болезни Альцгеймера, а также со снижением риска перехода когнитивных нарушений слабой степени в болезнь Альцгеймера»2.
Как то, что мы едим, защищает нас? Все дело в загадочной связи мозга и кишечника. Микрофлора человека – населяющие нас бактерии-симбионты – жизненно необходимы для здоровья мозга. Особенно наглядно это было продемонстрировано в ноябре 2014 года, когда шведские исследователи из Каролинского института в Стокгольме показали, что гнотобиотические мыши, то есть мыши, лишенные микрофлоры, потому что их держали и кормили в стерильных контейнерах, рождались со слабыми, проницаемыми гематоэнцефалическими барьерами3. Гематоэнцефалический барьер (то есть барьер между кровью и мозгом) – это заслон из клеток, который определяет, что из крови, циркулирующей по капиллярам, попадет в мозг, а что нет. При болезни Альцгеймера он разрушается одним из первых, особенно вокруг гиппокампа, где создаются воспоминания.
Однако микрофлора – союзник опасный. Если через гематоэнцефалический барьер прорвется много бактерий, они активируют иммунные клетки мозга, микроглиальные клетки, протагонисты истории о вакцине против болезни Альцгеймера из седьмой главы, и вызовут воспаление, которое еще больше ослабит гематоэнцефалический барьер и запустит порочный круг, в котором мозг будет еще сильнее инфицирован бактериями, а это усугубит воспаление.
