Наш поцелуй неуправляемым. Наши языки попеременно ломятся в рот друг друга. Сталкиваются и сливаются. Марат шумно вдыхает, вжимая меня своим телом в стену.
Сбрасываю туфли и встаю на цыпочки, лихорадочно стягивая с него пиджак. Потом обвиваю ногой его бёдро, чувствуя его эрекцию.
Он издаёт низкий стон и, немного отстранившись, смотрит на меня. Его губы влажные от моих поцелуев, грудь поднимается и опадает. У меня между ног его возбуждение. Такое сумасшедше твёрдое.
Смотрю на него, полуприкрыв глаза. Мне так хорошо, что веки сами опускаются.
Мне нужно…скорее…
— Ты пьёшь таблетки? — хрипло спрашивает мой муж, прижимаясь к моей шее раскрытыми губами.
— Нет… — машу я головой, продолжая гладить его плечи, жаться к нему, тереться о него.
Только не отпускай…
— Какой у тебя день цикла?
Зажмуриваюсь. Желание соврать велико настолько, что я впиваюсь пальцами в его плечи, а потом выплёвываю:
— Пятнадцатый.
Я не могу ему врать. Просто не могу. Только не ему.
Марат замирает, а потом поднимает лицо. Внутри меня болезненная пустота…
Пожалуйста…
Его влажные губы приоткрыты. На моих губах его вкус, а на его губах мой.
Он думает.
Целую вечность.
Глядя мне в глаза, а потом в потолок. Сжав свои упрямые губы.
А потом…потом он стряхивает с плеч пиджак…
Накрывает рукой мою грудь через ткань платья и трёт пальцем сосок. Обхватывает рукой моё бедро и трётся о меня, заставляя стонать и чувствовать его.
То, что он даст мне.
Через минуточку.
Пожалуйста, скорее.
Он снова отстраняется и быстро дёргает пояс моего платья. Не раздумывая, срывает с моих плеч тонкие бретели, и платье падает на пол к нашим ногам. Его пальцы касаются меня между ног, отодвинув бельё. С моих губ срывается стон.
Неотрывно глядя мне в глаза он распускает ремень на своих брюках, расстёгивает пуговицу и молнию. Сдвигаю его хлопковые трусы и чувствую, как в ладонь мне упирается его эрекция. Гладкая и твёрдая. Крепко сжимаю его.
Марат прикрывает глаза.
Напряжение, украсившее его лицо — это то, что всегда сводило меня с ума.
Желание и возбуждение. Мой муж хочет меня. В эту минуту он только мой.
Он отбрасывает мою руку и поднимает меня. Обнимаю его за шею и обхватываю ногами его талию. Он входит толчком, опуская меня на себя.
— Аааай… — вздрагиваю от боли.
Господи, я знаю, что он большой. Но…
Он уходит и тут же возвращается назад. Глубже.
— Аааааа… — кричу, жмурясь от острого удовольствия.
Колени Марата дрогнули. На мгновение я испугалась, что он меня уронит! Но, он крепче схватил мои бёдра, опустил и снова вошёл глубже.
— Блять… — прошептал мой муж, прижимая меня к стене своим телом.
Крепче обхватываю его ногами и двигаюсь вместе с ним. Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Он снова и снова входит в меня, каждым движением подталкивая к оргазму. От него содрогнулось всё моё тело. Спазм за спазмом. У меня сдавило горло. Хватаюсь за его рубашку и выгибаюсь, не в силах даже вскрикнуть. Просто скулю, извиваясь в его мёртвой хватке.
Как только стихли мои спазмы, начались его. С низким стоном мой муж сделал толчок, от которого мой копчик впечатался в стену.
Его мышцы стали твёрдыми, как камень.
Хриплые стоны над моим ухом…
Мы оба затихли, тяжело дыша.
Я чувствую себя так, будто побывала под танком. Тело ломит. По вискам и спине бежит пот.
Когда Марат опускает мои ноги на пол, они нетвёрдые.
Он быстро поправляет брюки и опускается на колени. Целую моё бедро, подхватывает платье и возвращает его на место, не глядя мне в глаза.
Мне это очень не нравится.
Только не это…
Оставив в покое платье, он чертыхается и обнимает руками мою голову, соединив наши лбы.
— Я женюсь, Мира. — Хрипло говорит мой муж.
— Женишься? — Ошарашено повторяю я.
— Да. — Чеканит он, отстраняясь. — Так нужно. Мы больше не будем видеться.
Из моих глаз брызгают слёзы. Просто, как из фонтана!
Поднимаю руку и залепляю ему пощёчину. Смотрю на него с ненавистью. Да. Я его ненавижу. Он смотрит спокойно и твёрдо. Делает шаг назад и поднимает свой пиджак. Одевается, повернувшись ко мне боком.
Наблюдаю за ним, как мирное поселение, после набега долбаных варваров! В полной растерянности и шоке!
— Ты женишься на ней… — осеняет меня. — На Заре!
— Да.
— Ты…трахаешь её? — Качая головой, шепчу я. — Её. А потом меня…
Он молчит.
— Поэтому ты избавился от меня?! — Кричу, хватая его за рукав и разворачивая к себе. — Ты планировал это с самого начала! Заставил меня сделать аборт, чтобы избавиться! Мучил меня! — Ударяя себя по груди, ору я.
Он перехватывает мою руку и дергает на себя, сжав плечо. Чеканит, глядя мне в глаза:
— Ты бы хотела, чтобы нашему ребёнку вышибли мозги? Хотела бы?! Сейчас всё так, как нужно.
— О…боже… — трясу головой, пытаясь придти в себя!
— У меня есть цель. — Давит и давит он на меня своей проклятой философией! — Ради неё я трахну самого чёрта. Я дал тебе всё, что нужно. Спокойную обеспеченную жизнь. Я не слышу твоего спасибо.
Вместо этого дарю ему ещё одну пощёчину. Вырываюсь с рыком и отскакиваю к двери. Босая и преданная! Опять!
— Никогда…больше никогда не хочу тебя видеть…ненавижу тебя!
— Если ты забеременеешь, я должен знать, — говорит он, поворачиваясь ко мне спиной.
— Пошёл ты! — Ору, хватаясь за ручку двери. — Гори в аду!
Выскакиваю, и толкаю в грудь Аида, который возникает на моём пути.
Ненавижу.
Ненавижу их всех!
Глава 18
Белые пушистые снежинки крутятся за оконным стеклом и медленно оседают на землю, укрывая её искрящимся одеялом. Снег начался только что. И сразу вот такой. Настоящий. Земля давно промёрзла, так что к утру будет транспортный коллапс. И зимняя сказка. То, что нужно под Новый год.
Хочу запомнить мир таким. Вечерним и снежным. Чистым.
Я никогда не знала такого спокойствия раньше.
Всепоглощающего.
Бесконечной удовлетворённости каждым днём. Да. Теперь…всё по-другому. Разве бывает так? Да, бывает.
