- Дело не в этом… - тихо говорю я.
- А в чём?
- Я… не знаю… просто, я разочаровалась в людях… и в себе...
Аид смеётся, а потом говорит:
- Это пройдёт.
- Если ты так считаешь… - ворчу я, передёргивая плечами.
- Замёрзла?
- Угу…
- Тогда, пойдём домой.
С этими словами он ставит меня на ноги. Разворачиваюсь, и обнимаю его шею, прижимаясь носом к его холодной щеке. Его руки тут же обнимают меня в ответ, делясь теплом.
Заглядываю в его глаза, стряхивая снежинки с черной шапки. Его лицо расслабленно и спокойно. Дыхание превращается в облачко пара, а на щеках румянец.
Мы поженимся через три дня. Свадьба будет очень скромной, потому что я попросила его об этом. Потому что выходить замуж в толпе посторонних людей, которым нет до нас никакого дела, будет настоящим испытанием для меня.
Будет только его семья. И моя семья. Мои родители… немного шокированы. И я их понимаю. Ведь они никогда не поймут, что я выхожу замуж за одного конкретного Джафарова, а не за всю его семью. У меня будет его фамилия. Его, и больше ничья.
Став коленями на скамейку, задумчиво тяну:
- Так, где ты хочешь, чтобы я тебя… эммм приласкала?
Уголок его губ чувственно ползёт вверх. Пробравшись руками под мою шубу, он благодушно заявляет:
- В душе будет самое то.
Эпилог
- Гектор поедет с нами?
- Нет, - отвечаю, открывая и закрывая все розовые ящики подряд.
Чёрт.
Сажусь на корточки, доставая с нижней полки малиновую полосатую коробку.
Слава богу.
- Лира, - говорю, хватая из коробки первые попавшиеся колготки и протягивая их дочери. - Надевай.
- Я еще не высушила ногти! - заявляет она, маша кистями рук.
- Пожалуйста, можно он поедет с нами? - хнычет Эльза, моя младшая дочь, сидя верхом на нашем псе.
В глазах серого питбуля обреченность и печаль. Обняв его за шею, она скатывается на пол и распластывается там, разбросав руки и ноги.
- Он останется дома, - говорю ей, беря в руку маленькую стопу Лиры и начиная натягивать на неё синие колготки.
Моя дочь трясёт ногой, лепеча:
- Я хочу другие!
- Какие? - спрашиваю, нетерпеливо высыпая содержимое коробки на пушистый белый ковёр.
- С сердечками, - тычет она пальцем.
- Когда мамочка вернётся? - хнычет Эльза, катаясь по полу. - Когда ты нас заберёшь?
- Сегодня, - отвечаю на последний вопрос, доставая из разноцветной кучи колготки с красными сердечками.
Заглядываю в глаза Лиры. Она утвердительно кивает и протягивает мне стопу.
Черт возьми, я уверен, что в пять лет она должна делать это сама, но натягиваю на неё колготки, потому что спорить нет времени.
Спрыгнув с кровати, она позволяет надеть на себя зелёное платье, которое находится в кичащем цветовом конфликте с красными сердечками.
Упершись коленями в пол, помогаю ей достать из-под ворота волосы. Они мягкие, гладкие и длинные, как и у её матери. Она вообще точная копия своей матери. Маленькая вездесущая копия, которая никогда не делает того, что ей велят.
- Черт, Эльза, нет! - рычу я, потому что она уселась перед маленьким туалетным столиком в явном намерении накрасить, блдь, ногти.
- Ты сказал “черт”, - верещит Лира, прыгая на месте.
- Обувайся, живо, - велю я, разворачивая её к шкафу и поддавая ускорения, легонько хлопнув по заднице.
Эльза хлопает невинными глазами, глядя на меня через плечо. На ней пижама с цыплятами. Волосы распущены и нечесаны, потому что сейчас шесть утра и их няня ещё не приехала. И я с облегчением понимаю, что моей трёхлетке совершенно пофигу, во что быть одетой. Поэтому решаю оставить всё как есть, быстро обувая её ноги в серые лакированные ботинки.
- Пока, Гектор... - зевает она, гладя собаку по голове.
Он кладёт морду на её колени, тоскливо поскуливая. Надеваю на неё джинсовую куртку и подхватываю на руки, оттолкнув серую морду. Маленькие детские руки обвивают мою шею, на плечо ложится доверчивая щека.
Лира, обутая в розовые резиновые сапоги, тянет вверх руки.
Чёрт, она выглядит так, будто свалилась в чан со всем цветовым спектром.
Наклонившись, забрасываю её на плечо, что вызывает дикий восторг. Болтая ногами и вереща, она цепляется за мою куртку. Эльза тоже верещит, потому что повторяет за ней абсолютно всё и всегда.
Улыбаюсь, быстро выходя из комнаты.
В нашем доме за каждым углом следы их пребывания. Разноцветные отпечатки руку и ног на стене коридора второго этажа - это идея Тины. Здесь и мои есть, и они здоровенные, по сравнению с отпечатками Тины, а по сравнению с отпечатками Лиры и Эльзы - гигантские.
Сбегаю по лестнице и прохожу через гостиную, ускоряясь.
Меня снедает нетерпение.
Расхаживающий перед моей машиной Булат открывает для нас заднюю пассажирскую дверь, морщась от принесенного мною визга.
Стряхиваю обеих на заднее сидение своего Хаммера, напичканного девчачьей дребеденью, и захлопываю дверь. Погруженный в утренний осенний туман двор моего дома наполняется тишиной.
- Ты со мной, - говорю Булату, подходя к водительской двери. - Возьми ещё парней.
Бросив красноречивый взгляд на тонированное окно пассажирское окно, он протягивает мне руку, говоря:
- Поздравляю.
Довольно улыбаюсь, принимая рукопожатие и кивая.
Сажусь в машину, заводя мотор. Игнорируя возню на заднем сидении, трогаюсь с места, медленно двигаясь по подъездной дорожке мимо спущенного фонтана, в который Лира свалилась два года назад, после чего мы решили его демонтировать, но потом передумали.
- Папочка? - зовёт она меня.
- Да? - отзываюсь, настраивая на них зеркало заднего вида.
Эльза медленно моргает, клюя острым носиком и собираясь отключиться. Моя кроха самая настоящая сова. Разбудить её утром можно только пушкой.
- Можно мне выйти замуж за Булата? - щебечет Лира, роясь в своём прозрачном клеенчатом рюкзаке.
- Зачем тебе замуж? - спрашиваю я, дожидаясь, пока откроются ворота.
- Бабушка говорит, что я должна выйти замуж, когда вырасту…
- Ты никому ничего не должна, - обозначаю её главную жизненную установку, выезжая на дорогу.
Внедорожник Булата следует за мной по пятам, пока пробираюсь по спящему посёлку.
- Бабушка говорит, я богатая невеста…
