С усилием проталкивая в пересохшее горло слюну, я уже смотрю на то, что у него ниже этой резинки, и щёки загораются так, будто к ним поднесли открытый огонь. В панике увожу глаза и смотрю в потолок, но фрагмент его тела от пупка до выпирающего паха навсегда отпечатался в мозгу.
Низ моего живота реагирует внезапным всплеском ноющей тяжести, от которой хочется сильнее сжать бёдра… это так неожиданно, что я впиваюсь пальцами в своё колено.
Перед моим носом возникает чёрная толстовка со словами:
- Брюки и носки тоже сними.
Вскидываю на него глаза, не шевелясь.
Он смотрит на меня в спокойном ожидании.
Не получив реакции, говорит:
- Я не ем детей.
- Мне восемнадцать, - хриплю я.
- А мне надо идти. - Тычет он толстовкой.
Забираю её машинально и прижимаю к себе, продолжая смотреть в неподвижное загорелое лицо.
Не говоря ни слова, мужчина разворачивается и идёт к двери, давя ботинками пушистый персиковый ковёр.
Проведя рукой по мокрому лбу, слежу за ним до самой двери.
- Как… - кричу ему вслед, прочистив горло. - Как мне её вернуть?
- Оставь себе. - Покидает он комнату, не оглядываясь.
Смотрю на дверь целую минуту, прежде чем поднести мягкую тёплую ткань к носу.
Порошок и запах чистой выстиранной одежды.
Кто он, чёрт возьми, такой?!
Глава 3. Айза
- Что ты сказала? - Гремит надо мной разъярённый голос.
- Отпусти! - Истеричный голос матери.
Слёзы заливают моё лицо. Пальцы царапают жесткую руку, вцепившуюся в косу.
- Тттты ккусок ддерьма! - ору до хрипоты, вонзая ногти в его запястья.
Со злостью и бешенством. С остервенением.
Вскрик матери, и она падает на пол. Брыкаюсь, как ненормальная. Но он сильнее. Сильнее нас обеих. Никто нам не поверит. Никто не захочет…
- Мама…
А потом все прекращается.
Падаю на колени, а за моей спиной на пол падает грузное, ненавистное тело.
Отползая, кричу. Утираю слёзы, сотрясаясь в рыданиях.
В руках матери - разбитая ваза. В глазах - ужас. В моих тоже.
- Собирай вещи… - хрипит она.
Горло сдавила паника.
Киваю, срываясь с места…
- Айза… проснись…
Сердце стучит в ушах. Дышать нечем…
- Айза… - сквозь мутный морок слышу я и распахиваю глаза.
Моя футболка прилипла к телу, в голову кто-то засунул огромный булыжник.
Глядя в свежевыбеленный потолок, сиплю:
- Можно мне воды…
- Сейчас…
Глотаю жадно, давясь и перхаясь.
- Не спеши…
Осматриваю залитую солнцем комнату.
Такую персиковую и тёплую.
Такую спокойную.
Вспоминаю, где я.
Целую минуту вспоминаю, где я.
Вцепившись в одеяло, жду, пока сердце перестанет скакать. В груди тянет. Перевожу глаза на мать и сипло спрашиваю:
- Они ведь нас не найдут?
Мама молчит целую минуту. Глядя в мои глаза. Они у нас похожи. Я бы умерла, если бы во мне было хоть что-то от него. Просто умерла бы. Может, это и ему самому не давало покоя? Надеюсь. Я надеюсь, что его собственные демоны пожрут его нутро и нутро всей его семьи. Так же, как он жрал наше все эти годы.
- Для этого нужно искать, - наконец-то отвечает она.
Киваю.
Чтобы кого-то искать, этот кто-то должен обладать хоть какой-то ценностью.
Щёку жалит горячая слеза, и я не могу сдержать всхлип. Мама протягивает руку, стирая её, а я глотаю ком и шепчу:
- Прости…
Я не хочу быть слабой… но у меня не получается. Из нас двоих - я тот человек, на которого сложно в чём-то положиться. Настоящая обуза. Если бы не я…
- Айза - ты, самое ценное, что есть в моей жизни, - заверяет она, будто читая мои мысли.
Смотрю в окно, снова кивая.
- Как ты себя чувствуешь? - спрашивает мама, вставая.
Наблюдаю за ней, двигая глазами.
Остановившись перед зеркалом, она повязывает на голову платок, а потом, будто опомнившись, отбрасывает его в сторону.
Я знаю, она не стала бы его носить. Она горожанка до мозга костей. Она не носила его до того, как… как вышла замуж.
Её гладкая коса спадает по спине. Моя мама - красивая. Он тоже это замечал. Всегда.
Привстав на локтях, прислушиваюсь к себе и неуверенно говорю:
- Отлично.
Я целую неделю провела, прикованная к постели. Кажется, такой простуды со мной не случалось никогда. Зато со мной случалось много чего другого.
- Мне пора, - говорит мама, вешая на плечо сумку и приглаживая на макушке волосы.
- Хорошего… дня, - тихо говорю я, взглядом провожая её до двери.
Пока я валялась в кровати, она нашла работу в городе. Мама - швея, по крайней мере, была когда-то. Когда-то я помогала ей. Ровно до того момента, пока чуть не оттяпала себе палец двойной иглой для швейной машинки.
Я все делаю из вон рук плохо. По крайней мере все то, что нужно делать руками.
Мне тоже нужна работа.
Я знаю.
Знаю и…
Мне восемнадцать, а я ни черта не умею.
Глядя на своё отражение, сжимаю губы.
Из зеркала на меня смотрят карие глаза и миловидное лицо на тонкой шее.
Дергаю за резинку, распуская косу.
Я отвратительно училась. Я рассеянная и… медленная. Моих грехов не счесть. И как с этим жить?
Тяжко вздыхаю и плетусь в душ.
Стою под горячими струями целую вечность. Целую вечность намыливаю волосы и своё тело.
Скольжу ладонями по груди и животу. Вздрагиваю, задевая огромный синяк на пояснице.
Впервые в жизни мне не нужно спешить. Мне не нужно прислушиваться к каждому звуку. Не нужно… бояться…
