Её голова крутится во все стороны, пальцы хватаются за мой бицепс.
Положив руку на хрупкий затылок, веду нас к лифтам.
Решаю оставить её на тридцатом этаже, два этажа выше для частного пользования.
Когда двери открываются, легонько подталкиваю вперёд, говоря:
- Там справа смотровая площадка и кафе. Возьми что хочешь, я оплачу, когда вернусь.
Выйдя из лифта, она разворачивается и смотрит на меня тревожными распахнутыми глазами. Оглядевшись по сторонам, обнимает себя руками и лепечет:
- Когда вы… ты… вернёшься?
- Через пятнадцать минут. - Нажимаю следующий этаж.
Она ловит мой взгляд и не отпускает до тех пор, пока не закрываются двери.
Добравшись до офиса Булата, нахожу там своего босса - Аида Джафарова.
Он любуется чем-то на мониторе ноутбука, вытянув перед собой ноги и попивая кофе. Такое положение вещей говорит о том, что Марат Джафаров где-то поблизости, иначе Аид не был бы таким расслабленным, потому что он начальник его охраны. Его и всего, что Марату принадлежит, включая Миру Джафарову.
Подняв на меня глаза, спрашивает:
- Как прошло?
- Удачно, - киваю я.
Он кивает на синюю папку, лежащую перед ним.
- Спасибо, - благодарю его.
Моя выездная работа не имеет никакого отношения к Джафаровым. Это отголоски прошлой контрактной службы. За эти отголоски мне очень хорошо платят, потому что заложники - мой волшебный талант.
- Нужен совет, - говорит Аид, разворачивая ко мне ноутбук.
Усмехаюсь. Так бы сразу и сказал. Снимаю куртку и разворачиваю к себе ближайший стул, седлая его.
Солнце за панорамным окном офиса уходит “за полдень”, когда выхожу от Аида.
Разминая шею, спускаюсь на парковку.
Поесть и поспать - моя целевая установка.
Протерев лицо ладонями, завожу мотор и выезжаю со стоянки.
Солнце лупит прямо в глаза. Достаю из кармана куртки очки и откидываю голову на подголовник, встраиваясь в среднюю полосу.
Дорога до дома занимает почти тридцать минут. Дерьмовее развязок я не видел нигде и никогда, и ведь ещё не выпал снег. Зимой передвигаться по городу может только человек с железными нервами и железными яйцами.
Припарковав машину, глушу мотор и собираюсь выйти, когда вдруг понимаю: что-то не так.
Соображаю ровно секунду.
Сердце дёргается, толкая по венам адреналин и адскую панику.
- Блять! - Врубаю старт кнопку и быстро пристёгиваю ремень.
Айза.
Глава 6. Максут
Я практически уверен в том, что она будет сидеть там, где велено, и не рыпаться. Но это не отменяет того, что я настоящая скотина.
- Дерьмо.
Я не смог бы ехать быстрее, даже если бы ехал по тротуару. Потому что город будто прорвало. Люди сыпятся на пешеходные переходы, как семечки. Аномально тёплый день помноженный на выходной.
Я никогда не вожу машину как псих. Потому что спешка - самый дерьмовый союзник в абсолютно любой ситуации.
Сжав пальцами руль, терпеливо жду, пока расчистится дорога, и двадцать шесть пешеходов уберутся к чертям собачьим с моего пути. Не дожидаясь, пока ещё одна партия ринется вперед, жму на клаксон и давлю на газ. Комбинация моих номерных знаков сообщит любому правоохранителю о том, что тратить мое время не стоит.
Вернувшись на подземную парковку, быстро выхожу из машины и ставлю её на сигнализацию.
Чтобы добраться до тридцатого этажа приходится сделать одну пересадку, и я точно знаю, что она не запомнила дорогу. Все время, пока мы поднимались, девчонка считала ворон и хлопала глазами…
- Вам какой? - спрашиваю нетерпеливо двух офисных брюнеток, посмотрев через плечо.
Ловлю смущенный взгляд на своей заднице, и ещё один на своём лице.
- Этаж? - резко поторапливаю их.
- Шестнадцатый… - краснеют обе.
Нажимаю, отворачиваясь. Кладу руки на бёдра, гипнотизируя табло.
Быстрее, твою мать…
Только никуда не денься, чёрт тебя дери.
За моей спиной гробовая тишина. Я не обижаю женщин и детей, но это как раз тот эффект, на который я рассчитывал. Сегодня женщина мне не пригодится. Все, чего я хочу сегодня - принять душ, поесть и уснуть.
Разминаю шею, глядя в потолок.
Перед глазами стоит взволнованное лицо моей потери. Если с ней что-нибудь случится - откручу себе башку. Отхожу в сторону на шестнадцатом, ловя прощальные смущенные взгляды. Гурьба из шести человек заполняет лифт, потому что в спешке я выбрал общий, а не служебный.
К тому времени, как добираюсь до тридцатого, теряю последнее терпение. Растолкав людей плечом, вываливаюсь в холл и быстро сворачиваю направо.
Помещение кафе переполнено. Заняты почти все столы, и я её не вижу…
Выругавшись, прохожу зал насквозь. Попадаю в стилизованную под маленькую Венецию зону отдыха и резко меняю направление, когда вижу одинокую фигурку на скамейке у бутафорской гондолы.
От облегчения вслух благодарю Бога.
В животе внезапный узел, потому что она выглядит чертовски трогательной в этой долбанной толстовке, в которой прячется и кутается, пристроившись на самом краю сидения. Голова опущена. Запрятанные в рукава ладони лежат на коленях. Подхожу осторожно, чтобы не напугать. Это лишнее, потому что на внешние раздражители она никак не реагирует, глядя в пространство. Изучаю профиль с тонкими девичьими чертами, проводя рукой по волосам и лицу. Осматриваю с головы до ног, убеждаясь в том, что всё на месте.
Обхожу скамейку и опускаюсь перед ней на корточки, заглядывая в лицо.
Встрепенувшись, Айза вскидывает глаза, и первое, что я в них вижу - облегчение.
Такое, с которым не сравнится моё собственное.
Получаю очередной пинок в живот.
Чёрт…
На тонкой нежной коже проступает румянец. Блестящие карие глаза кажутся очень яркими. Все это выглядит так, будто ее лицу возвращаются краски.
Она смотрит в мои глаза, распахнув свои и не моргая.
“Красивая”, - отмечаю, давая ей минуту.
Маленький пухлый рот поджимается.
Следующее, что я вижу на ее миловидном личике - обида. Такая, что я хмурюсь, понимая - в своей головке она сделала какие-то неправильные выводы относительно меня и всей этой тупой ситуации.
Что она там себе напридумывала?
Параллельно вдруг понимаю, что характер у этой мышки - дерьмо. И ещё какое.
Посмотрев сквозь меня и задрав подбородок, она тихо говорит:
