Я верю ей. Если бы еще эти «замечательные люди» поверили мне.
Я подъезжаю к ресторану на такси уже через десять минут и останавливаюсь перед входом, над которым сверкает красивая вывеска «Hot soul»
[2], а у мраморных ступеней стоят нарядные елки и неоновая упряжка веселого Санты.
Рождество — мое самое любимое время в году. Оно наступит уже завтра ночью. Так пусть же все заветные мечты исполнятся!
С этом мыслью я и вхожу внутрь красивого помещения, где вкусно пахнет едой, липовым чаем и зимними пряностями. Осматриваюсь — почти все столики в помещении заняты, и когда ко мне подходит официант с вопросом: бронировала ли я у них столик? А может, желаю присоединиться к своей компании? Я признаюсь, что нет, и что мне очень нужен хозяин.
У меня к нему срочное дело!
Я знаю, почему не удивляюсь тому, что дедушка Мэтью показывается не из кабинета в дорогом костюме, а выходит из главной кухни ресторана в рубашке и брюках. Радушно улыбается посетителям, проходя между столиками, но, увидев меня — сразу же мрачнеет.
Однако подходит, не желая портить спокойную обстановку заведения.
— Мисс Уилсон, снова вы?
— Добрый вечер, мистер Адамсен. Извините, но я не застала вас дома.
— Зачем вы пришли сюда? Вы уже и так сделали все, чтобы омрачить нам с женой это Рождество. Мы с Лаурой ясно дали понять, что не хотим вас видеть. Уходите! Я не позволю тут разыграться ни одному скандалу!
Я не хочу с ним ссориться, и не хочу ничего доказывать — они меня все равно не услышат. Все, что я хочу, это отдать им журнал. И протягиваю его мужчине.
— Вот, возьмите! И я уйду прямо сейчас, прошу вас!
— Что это?
— Я увлекаюсь фотографией и так случилось, что мои снимки попали в известный журнал «De visu». Сегодня как раз вышел свежий номер. Здесь на обложке Мэтью — ваш внук. Вы ведь так и не увидели его…
— Чушь! Что вы мне рассказываете? Даже смотреть не стану!
— Но это правда!
— Уходите!.. Дэниел! Проводите девушку из нашего ресторана и запомните: для нее меня больше нет!
— Мистер Адамсен…
— Прощайте, мисс Эшли Уилсон из Северной Каролины. Счастливого Рождества!
Мужчина попрощался со мной, но не уходит, хотя для меня уже распахнули входную дверь и попросили покинуть помещение. А значит, мне удалось заронить в его душу семечко надежды. Пожалуйста, Санта, пусть так и будет! И пусть оно пока маленькое и его не разглядеть, но это лучше, чем ничего. Ведь правда?
Глава 40
Мне все-таки приходится уйти, но я оставляю журнал на свободном столике. Закрыв за собой дверь, спускаюсь по ступеням и останавливаюсь возле неоновой оленьей упряжки.
Если бы мне было лет одиннадцать, я бы обязательно в нее забралась. А так…
Погладив светящиеся оленьи рога, я еще раз смотрю в окно, за которым стоит мистер Адамсен. И пусть не могу его видеть, все равно желаю:
— Счастливого рождества, мистер Ян. И прощай, Рочестер!
***
В Рочестере мне больше делать нечего, близится вечер, и пора ехать в аэропорт. Но время еще есть и, дойдя до конца улицы, я захожу в кафе-ресторан, чтобы поесть и согреться. А еще спокойно подумать о новости отца.
О каких обнадеживающих фактах он говорил? За что именно собирается зацепиться следствие и на чем адвокат будет строить свою защиту?
И неужели мне не показалось и этот Картер Райт на самом деле заплатил Харбачу?
Или тут что-то другое?
И как теперь быть с залогом?
Я не хочу, чтобы Мэтью и дальше находился в тюрьме. Но даже если найти деньги, что кажется сейчас невозможным, есть одна большая проблема — домой под опеку Марио Палмера его больше никто не отпустит. Остается надежда только на Лукаса… но здесь уже, как решит суд.
Я сижу за отдельным длинным столиком у окна, положив рядом на скамью рюкзак и пальто, и вяло ковыряю вилкой мясной салат из индейки и шпината, когда на мой сотовый приходит звонок.
Я понимаю, кто звонит, сразу — стоит взглянуть на экран. Мы давно выучили номера друг друга, но это все равно неожиданно, и когда я нажимаю кнопку «ответить» и подношу телефон к уху, в моем голосе звучит неприкрытое удивление:
— Кейт?.. Это ты?
— Привет, Эшли.
— П-привет.
Без паузы не обойтись, нам требуются несколько секунд, чтобы начать разговор, и первой заговаривает Кейт.
— Я уже знаю, что мамы Мэтью нет в живых, а его родственники не захотели с тобой говорить. Так вышло, что я услышала разговор родителей. Не подумай, у меня не было намерения их подслушивать, просто… в последнее время мои тараканы загоняют меня в странные места, а потом было уже поздно уходить.
— Ясно.
Мне нечего скрывать. Настроения нет ни спорить, ни защищаться от чужого злословия. Поэтому говорю, как есть:
— Да, не захотели. Я нашла его бабушку и дедушку, но они попросили меня уйти и никогда не возвращаться. Так что сейчас я сижу в кафе.
— И ты там совсем одна?
Странный вопрос для Кэтрин. Сегодня я ее совершенно не узнаю.
А точнее, не понимаю, чего от нее ожидать.
— Ну, почему же, — обвожу взглядом небольшой зал. — Здесь еще с две дюжины человек, так что скорее нет, чем да.
— Эшли, ты знаешь, о чем я.
— Значит, одна.
— Скажи, ты ведь не задержишься в Рочестере надолго?
Если бы дочь Пэйт спросила это другим тоном, каким обычно привыкла разговаривать, то я бы непременно ответила ей, что пусть даже не надеется. Но что-то в тоне сводной сестры неуловимо подсказывает, что для сарказма сейчас совсем не время.
— У меня ночью самолет в Нью-Йорк, я уже купила билет. Кейт, что случилось?
Удивление в душе сменяется беспокойством, а затем просыпается и тревога.
— Я знаю, о каких фактах тебе не сказал твой отец, — отвечает девушка. — Час назад они говорили об этом с мамой.
— И? — я затаиваю дыхание. — Это правда, что с Мэтью могут снять все обвинения?
— Правда, — подтверждает Кейт. — Брайан сказал, что у следствия появился реальный шанс найти виновных в произошедшем в школе. И что адвокат уже строит защиту для первого слушания дела в суде. Так что Мэтью могут отпустить из временной тюрьмы сразу же после заседания. Но только если…
— Если, что?
— Если никто и ничего не испортит, Эшли. И вот насчет последнего: я не уверена, что все пройдет гладко.
— Расскажи!
