Закатила глаза и безуспешно подёргала дверную ручку. Нет, нельзя дерзко вести себя с Валентаевым, мало ли что у него в голове, какие жуткие мысли бродят. И неизвестно, какими способами он добивается своих целей.
– Нет, Катерина, я не насилую женщин, – приподняв хищную бровь, отозвался он, точно угадав мои мысли по выражению лица. – Не обижаю своих партнёров по сексу.
– Вам не кажется, что предлагать подобное вот так прямо несколько… неприлично?
– Я честен в своих желаниях, – уголок тонких губ дрогнул в блёклой улыбке. – Не хочу, чтобы мои любовницы питали иллюзии, надеялись на что-то большее.
– И они не надеются? – поинтересовалась скептически, хорошо зная женскую натуру. Наверняка, каждая из женщин Валентаеева считала себя особенной, способной растопить его чёрное, пропитанное похотью сердце.
– Ты права, – усмехнулся он. – Женщины всё равно надеются и обижаются, когда их бросают. Но ты ведь другая, верно?
– Я такая же, – отозвалась ровно. – Как и все – хочу нормальных, здоровых отношений, а не быть ручной болонкой на коротком поводке, которую моют, купают в роскоши и выгуливают, когда у хозяина хорошее отношение. Не хочу ждать, когда меня выкинут за борт, словно испортившуюся вещь. Может, просто отстанете от меня? – наивно предложила.
Валентаев выпрямился, издав глухой смешок.
– Это ты ему скажи, – неожиданно схватил меня за руку и опустил ладонью на выпирающий бугор.
– Что вы?!.. – задохнулась возмущением, отдёрнув руку. Сердце подпрыгнуло и учащённо забилось.
Валентаев подозрительно сощурился.
– Ты ведь не девственница?
– Нет, – скривилась в ответ. – Но это не означает, что можно так делать. Я не дала своего согласия.
– Неделя, – спокойно напомнил Валентаев. – У тебя есть неделя, пичужка, чтобы принять решение и дать положительный ответ. Ровно столько я намерен ждать.
– А потом? – в горле застрял вязкий ком.
– А потом придётся тебя наказать, – он глухо рассмеялся, а моё тело покрылось мерзкими мурашками. – И не вздумай сбежать. Надеюсь, ты понимаешь, что это глупо. Да и куда тебе бежать?.. не бросать ведь учёбу в таком дорогом и престижном ВУЗе.
Тут он прав. Я уже заплатила за год баснословные, по моим меркам, деньги. Я поступила куда мечтала поступить, и не желаю так просто отказываться от своей мечты. От своей цели.
Мне предлагают всего лишь секс, не почку же продать. Нужно только примериться со свей совестью…
– Хорошо, я подумаю. Дам ответ через неделю, – произнесла уверенно.
… Двери автоматически щёлкнули.
Взялась за ручку и выскочила на улицу, тут же ощутив промозглый ноябрьский ветер.
– Будь послушной девочкой, Катерина, – донеслось мне вслед.
Захлопнула дверь зверюги и поспешила к подъезду, ощущая на себе пристальный взгляд. Оборачиваться не стала. Достала из кармана ключи, приложила к магнитной панели и просочилась внутрь, радуясь, что лампочка не перегорела, а освещала лестничную клетку.
У меня есть неделя, чтобы осознать в какой за… западне я оказалась. Подумаю об этом утром…
***
Валентаев нажал на руле кнопку вызова и выбрал на сенсорной панели нужный номер телефона.
– Да, Александр Дмитриевич, – раздался в динамике спокойный голос телохранителя.
– Фото девчонки скину, глаз с неё не спускать, о каждом шаге докладывать. И если у неё есть ухажёр, сделать так, чтобы свалил в туман. Только не бей, – скривился недовольно, представляя реакцию его непокорной занозы. Именно занозы, иначе её не назвать. – Мы же не бандиты, отвали пару кусков, чтобы самоустранился. Ясно?
– Да, я всё понял, – отозвался телохранитель.
– И это… узнай её интересы, мне плевать через кого. Что любит, чем увлекается, где проводит свободное время. Ежедневный фотоотчёт.
– Хорошо, Александр Дмитриевич, спокойной ночи, – телохранитель отключился, а Валентаев стал выезжать с парковки перед домом занозы...
Поставил машину в гараж, за спиной с характерным треском закрывались автоматические глухие ворота. Вбежал по ступеням белокаменного дома, открыл бронированную металлическую дверь, гремя связкой ключей, включил электричество и, сняв обувь, поспешил на нулевой этаж, в душ и бассейн, где рядом располагался собственный бар с бильярдом. Необходимо расслабиться и подумать, чем прижать Барса, он начал слишком часто мелькать на горизонте…
3
Вся эта ситуация напоминала хождение по мукам. Я то подгоняла время, желая, чтобы это дерьмо скорее закончилось, то наоборот с содроганием смотрела в календарь, боясь окончательно попасться в умело расставленные Валентаевым липкие сети.
Даже на лекциях не могла до конца сосредоточиться. Однокурсники стали подмечать некие подозрительные перемены в моём настроении, я вдруг стала задумчива и молчалива, могла ответить раздражённо, а ведь это моё нормальное состояние, просто они привыкли видеть меня всегда весёлой, вежливой и отзывчивой, не зная, что моя доброжелательная улыбка лишь маска – попытка отгородиться от того безумного кошмара, который преследовал меня на протяжении почти трёх лет, пока мать медленно умирала от рака. Попытка забыть о нём навсегда. Никто не знает, какие мысли меня посещали в минуты отчаянья и надеюсь, никогда не узнает.
В клубе Валентаев не появлялся. Я отработала ещё две смены почти без напряга: меня больше не отправляли обслуживать vip-комнаты и администраторы вели себя как обычно. Я почти уверила себя, что разговор с Валентаевым утром на парковке мне только привиделся, словно один из тех неприятных снов, что мучают меня периодически, но в воскресенье утром, знакомый джип со зверской мордой и огромными фарами стоял возле моего подъезда...
За спиной хлопнула тяжёлая дверь, изо рта вырвалось облачко пара, а я получше натянула шапку, чтобы не мёрзли уши и поправила перчатки. В наушниках звучала пропитанная некой безысходностью музыка, которая не дарила хорошее настроение, но странным образом успокаивала. Я намеревалась пробежать по парку кружок другой, но взгляд упёрся в литые диски.
Подняла глаза и, ничем не выдавая волнение, обошла джип. Дверь распахнулась сразу. Похоже Валентаев любит вести переговоры по утрам и каким-то образом он точно знал во сколько я выйду на пробежку.
– Следили за мной? – спросила, забравшись в тёплый, пропахнувший кожей и освежителем воздуха салон.
– Не без этого, – его прямота обескураживает.
Мужчина выглядел немного утомлённым, но расслабленным одновременно. Тёмно-синяя рубашка с прямым воротником-стойкой сидела на нём небрежно, один рукав закатан, другой нет, под рубашкой виднелась белая майка. Лица коснулась лёгкая щетина, а под глазами залегли тени.
– Разве вы не устали? Почему бы нам не отложить разговор? – поинтересовалась, поёрзав.
