Только Кракен сопровождал меня неизменно, терпел мои злость и ворчание. Правда, единственный рецепт, который он мог мне предложить - это уплыть обратно на дно моря, а это было все же слишком. Я хотела остаться в обществе, но не хотела быть зависимой от людей. Куда проще было с полуорками - вот они точно не могли от меня никуда деться, да и не особенно хотели, они все были готовы делать для своих семей, а тем по сравнению с рабством были счастьем любые условия.
В общем, все было мутно, как вода у здешнего берега. Я то искала здесь поблизости сокровища (правда, нашла всего несколько потерянных серебряных безделушек: кольцо и порванную цепочку), то изучала местную морскую фауну, то просто плавала с Кракеном и развлекала его, а то он вечно у меня заброшенный и одинокий. То вытачивала из перламутра новые изделия просто от безделья. И не все они были удачными -вдохновения не было.
Каково же было мое удивление, когда, проплывая мимо высокой скалы не так уж далеко от стоянки корабля (ну, недалеко по моим меркам), я автоматически ощупывала местность на предмет драгоценностей и вдруг почувствовала приближение такой вещицы. Я растерянно огляделась, не понимая, где источник: предмет приближался, но не было
никакой лодки, и двигался он... двигался он сверху вниз. Я ощутила, как маленький серебряный предмет, уроненный в море, быстро упал на дно, и растерянно подняла голову. Только благодаря мимолетному любопытству я заметила человека на скале над морем. А, когда Кракен подобрал предмет и подал мне, то увидела, что это был тонкий серебряный браслет - я уже знала, что по здешним традициям именно браслет является аналогом обручального кольца. Усмехнулась печально, кажется, я стала невольным свидетелем чьей-то личной трагедии.
И тут по сердцу будто резануло дикой болью, а в ушах раздался крик боли и паники - я его не услышала даже, почуяла всем телом. А когда я подняла голову, то увидела, что человека на скале уже нет, он летит прямо в море с огромной высоты, и я поняла, что он не выживет, просто не может выжить, потому что у берега камни, едва скрытые волнами, а тело человека - не легкий браслет, который можно забросить подальше в море.
Самоубийца.
Глава 25
Море вздрогнуло, вспучилось волной, ударило в скалу, разбиваясь на мириады брызг, но те не опали, а облаком рванули навстречу падающему человеку, обхватили его со всех сторон, притормаживая падение, а затем мягко опустили в мягкие податливые волны.
Тело скользнуло по ним обход острых скал, и оказалось прямо в моих руках. Я обхватила человека за грудки и встряхнула скорее не руками, а всей силой волн, окружающих нас:
- Ты что творишь?! Совсем жить надоело?!!
Голова, опутанная длинными светло-русыми волосами так что и лица не видно, бессильно мотнулась в сторону. Кажется, человек был не в адеквате, он даже не пытался поддерживать себя на плаву двигая ногами и руками. Я огляделась - недалеко из волны торчал скалистый выступ вроде отмели. Море обхватило нас и мягко уложило на каменную твердь, и я вновь встряхнула спасенного за грудки, а потом, видя, что он не пытается убрать волосы и как-то понять, что происходит, сама отбросила их с лица.
Яркие серо-синие глаза, по-детски пухлые щечки, светлые брови и слипшиеся не то от слез, не то от соленой воды ресницы, посиневшие от холода губы. Девчонка.
- Какого черта ты решила убить себя? Совсем с ума сошла?! - закричала я, зверея по-новой.
- А что такое «черт»? - отмерла она, наконец. Ну, да, имперских ругательств я так и не выучила, и вставляла словечки по-русски.
- Это единственное, что тебя сейчас интересует?! - рыкнула я.
Тут она скуксилась по-детски, и крупные слезы потекли по пухлым щечкам:
- Зачем вы меня вытащили? Зачем?! Я столько времени набиралась смелости, чтобы прыгнуть, что же мне теперь делать?!.
Не выдержав этого детского отчаянья, обхватила девчонку руками и прижала к себе:
- Ну-ну, не плачь, поверь, я помогу тебе, я все исправлю. Исправить можно все, кроме смерти...
Она, всхлипнув, прижалась ко мне теснее и завыла, как маленькие дети, а я почувствовала, что что-то не так. Худющая фигура, костлявые плечи, совсем маленькая грудь - и непропорционально выпирающий твердый живот. Растерянно отодвинула ее от себя, положила руку на живот, и ощутила там, внутри, биение жизни, будто на ультразвуке.
- Нет! - вскричала она и, отвернувшись от меня, свернулась клубком, обхватив живот руками и подтянув к себе колени. - Не надо, не трогайте его...
- Черт... - только и смогла выдавить из себя я. Вот это логика беременных - то мы со скалы сигаем с дитем в животе, то его же оберегаем, будто, убив себя, его убивать не собирались.
- Не надо... не надо... ничего уже не исправишь... - всхлипывала она тихонько.
- Дуреха, - я обхватила ее за плечи, прижалась к спине, делясь теплом - это ведь только мне в почти-зимнем море может быть тепло. - Я ничего не сделаю против твоей воли, клянусь. Я тебе помогу. Скажи только, что случилось? Как мне тебе помочь, мы вместе придумаем.
Она обернулась, глядя на меня с надеждой, и только тут случайно коснулась рукой моего хвоста. Вскрикнула испуганно-удивленно, ее глаза наполнились слезами, и она тихо произнесла:
- Значит я все-таки умерла...
И потеряла сознание.
Я выругалась себе под нос.
Сидеть дальше на отмели определенно не было смысла, вряд ли беременной девчонке пойдет на пользу переохлаждение, поэтому я аккуратно подхватила ее волнами и потащила в сторону корабля, держа голову и грудь на поверхности, чтобы точно ничего не мешало дышать. Это только когда я одна в компании Кракена плыла под водой в течениях, казалось, что здесь недалеко, всего час или полтора пути, а вот если тащить кого-то, кого как можно быстрее надо согреть, так это ого-го какое расстояние. Я бы подняла ее на скалу и позвала людей, если бы была уверена, что о ней позаботятся: согреют и переоденут, да только вряд ли она от счастливой жизни со скалы спрыгнула. Хорошо хоть заранее мое внимание привлекла браслет выбросив, а то заметила бы я только кровавую кашу на скалах и ничего не успела бы сделать.
Браслет, кстати, я велела Кракену на всякий случай выкинуть - девушка ведь его бросила, значит так и надо. Будет надо - ей любимый другой подарит, а если нет, то лучше пусть никакие вещи ей о плохом не напоминают.
Как никогда я сейчас жалела, что не могу контролировать температуру воды. Вот Кирим вспомнился - он чай в собственной кружке подогревал по желанию, а у меня весь океан к услугам, а температурой его я управлять не в силах. Гадство.
И Кракена с посланием не отправишь - он сам-то много чего понимает, а передать ничего не может, а то бы велеть хотя бы воды вскипятить да ванну наполнить, чтобы девушку согреть сразу.
К кораблю я рвалась на всех парах, параллельно тщательно прислушиваясь к шевелениям ребенка у девушки в животе. Но как определить, что ему плохо - не знала, просто, когда он дергался и пинался, старалась будто бы погладить его околоплодными водами, как-нибудь успокоить. Не знаю, получалось ли, был ли в этом хоть какой-то смысл.
