«Важно, чтобы осьминог хорошо умел общаться с детьми, пусть даже другого вида» — рассудительно транслировала она мне. Я даже удивилась такой откровенности, но порадовалась, что, кажется, у них налаживается.
Наконец, все было готово к отплытию. Шли на полной скорости, не поднимая парусов — ловить ветер просто было ненужно, кроме работы двигателей, я задействовала и свою магию. В любом случае, времени терять было нельзя, вдруг мы явимся уже на похороны.
Нас не ждали, конечно, в столице Халифата, но я десять раз поблагодарила себя за то, что выпросила для себя разрешение на свободное перемещение своего корабля. На дворцовый остров нас сразу не пустили, заставили пристать к берегу вместе с другими обычными кораблями и отправили посыльного. Кажется, дворцовый остров был на осадном положении, к нам на корабль приходило несколько проверяющих от самого низкого статуса, до советника безопасности Халифа. Лишь после этого нам все же разрешили подплыть. Причем, сойти на берег было разрешено только мне, Ярису и близнецам, корабль потребовали поставить у государственной пристани. Я выделила Гарту денег на жизнь и отправилась во дворец.
В этот раз, хоть меня и поместили в прежние покои, Хенли не было. Оказалось, что она вышла замуж за господина Тупракрува и уехала из дворца, а ко мне приставили другую девушку, знающую имперский куда хуже.
— МаХалиф хотеть видеть вас, — говорила она на ломанном имперском, — позже. Сначала ванна.
Чтобы выгнать ее из комнаты, пришлось постараться еще больше, чем когда-то с Хенли, тем более, что слов она не понимала буквально. Пришлось применить магию, но я все же смогла остаться в одиночестве, вымыться и переодеться в приличное платье. Оделась скромно, все же не на праздник приехала.
— МаХалиф встречается с внуками, — сообщила мне служанка, когда я ее опять пустила в комнату. — Вы ждать.
Ждать пришлось где-то с полчаса, а потом ко мне в комнату прилетела бумажная птичка от Яриса. Служанка была против того, чтобы я куда-то уходила без разрешения, но я ее не слушала. Птичка провела меня в общий сад, где ждал бледный и сильно расстроенный Ярис.
— Что удалось узнать? — спросила, готовясь к худшему.
— Он при смерти. Вряд ли удастся ему помочь, это неизлечимо. Отец заканчивает свои дела на этой земле и готовится к отходу.
Я ахнула. Хоть я и думала об этом, но не верилось, что это действительно может произойти вот так просто.
— Что это за болезнь?
— ... — Ярис произнес слово на имперском, но оно было мне незнакомо, тогда он начал пояснять: — у него отнялись ноги и левая рука. Лицо частично парализовано, речь нарушена. Он не может в таком виде показаться перед поданными. Он жив только благодаря лечебным амулетам.
— Постой... — сообразила я. — У него что, инсульт? — я произнесла слово на русском и принялась вспоминать инструкцию. — Он не может поднять одинаково две руки. Если попросить улыбнуться, то улыбка выходит кривая. Это... сгусток крови закупоривает сосуд в мозге, и часть тканей отмирает. Либо такие же симптомы могут быть из-за кровоизлияния в мозге.
— Ты что-то знаешь об этой болезни? — произнес Ярис с надеждой.
— Теорию. То, что знают все в моем мире — что такого человека нужно скорее отправить к лекарям, буквально за несколько часов, иначе произойдут необратимые изменения, — я осеклась, увидев, как надежда в глазах Яриса погасла.
— То есть ты не знаешь, как это лечить?
— Но, я так понимаю, ваши лекари как-то его лечат? Магия все же в чем-то сильнее, чем наука нашего мира.
— Они могут лишь поддерживать его состояние, но не излечить. Он обложен серьезными лекарскими артефактами, они поддерживают в нем жизнь, но без них он не выживет, а даже Халиф не может позволить себе находиться в этом состоянии долгое время. Все кончено. — Он опустил голову и сгорбился, впервые потеряв уверенный вид.
Я взяла его за руку, потому что просто выше не смогла бы дотянуться, погладила большим пальцем по тыльной стороне большой ладони:
— Я бы хотела поговорить с ним до...
— К нему никого не пускают, — произнес Ярис с сомнением. — Но я попрошу. Быть может, ты все же увидишь выход, когда окажешься с ним в одной комнате. Все же ты — не человек, ты сумела помочь Ларифу, — он явно воспрял духом.
— Я боюсь тебя разочаровывать, но я — не лекарь, — произнесла с сомнением.
— Мне все равно. Я не знаю, что станет со страной, если отец умрет. Кого бы из моих братьев он ни выбрал в качестве приемника... может случиться даже война с орками или с Империей... — он удрученно покачал головой. — Да и не только Халифат... он мой отец, Арина. Как бы там ни было, я люблю его. Мама погибла уже пятнадцать лет назад, лишиться еще и отца... — он глянул на меня затравленно, но затем будто встряхнулся, выпрямился. — Прости за мою слабость. Конечно, ты не обязана мне помогать.
— Я сделаю все, что в моих силах, — заверила я.
— Попытаюсь договориться об аудиенции. Я и сам-то его еще не видел, говорил только с бабушкой.
— Как она? — попыталась я перевести тему.
— В ярости из-за Ларифа и Терифа, их заперли в покоях. К тому же, пока отец при смерти, она приняла на себя управление дворцом: запретила все приемы и посещения, фактически дворец на осадном положении. Служба безопасности проверяет всех, кто был во дворце, когда отцу стало плохо. Ищут отравителя, хоть лекари и заявили, что это, скорее всего, естественный процесс. Придворные лекари, кстати, сидят в темнице, их выводят только к отцу под конвоем и требуют его излечить, угрожают смертью.
— О, стихии! — ахнула я.
— Я не думаю, что она исполнит угрозу, она разумная женщина, — отмахнулся Ярис. — Но она не знает, кто предатель и подозревает всех и вся, а глава службы безопасности ей в этом потакает. Ладно, я пойду, попробую договориться.
— Я буду ждать в своих покоях, — кивнула я со вздохом.
Глава 98
Халиф выглядел жутко. Он полу-лежал на софе, обитой золотой парчой, был обложен подушками и что-то едва слышно диктовал своему рабу-секретарю. Его левая нерабочая рука лежала на спинке с кажущейся небрежностью, но, переключившись на магическое зрение, можно было увидеть зеленоватое сияние амулетов, разложенных вокруг нее. Халиф был бледен, вокруг глаз залегли глубокие сине-черные с прозеленью тени, лицо будто высохло, нос же стал выглядеть клювом хищной птицы.
