Последнее, кстати, ее и сгубило — струя воды долетела до бумажных крыльев, и птичка упала. Я поспешно выловила ее с помощью водной магии и высушила, но крылья все равно помялись, и больше она не летела, только сидела на моей руке и поворачивала бумажную голову в нужном направлении. В общем, на роль замены SMSок эти бумажные птички совсем не годились, летали они медленно, во влажном климате Империи бумага быстро придет в негодность, а на далеком расстоянии посланницу собьет любым порывом ветра.
На выходе из внутреннего гаремного сада Хенли продемонстрировала стражам свой браслет и что-то объяснила по-халифатски, и я усомнилась, что без нее меня бы выпустили без боя. Или это ее могли не выпустить? Не знаю, без знания местного языка было сложно понять, что тут происходит.
Сад, куда допуск был у всех посетителей дворца Халифа, отличался от внутреннего гаремного тем, что здесь не было столько цветов, больше было зелени, тенистых аллей для прогулок, заросших плющом беседок. Здесь уже встречались группки придворных, в основном мужчин, редко в сопровождении скромно опускающих взгляд в пол местных дам, чьи яркие наряды были прикрыты скромными верхними халатами и платками. Хенли провожала меня, аккуратно обходя людей стороной, выбирая боковые едва заметные дорожки и тропинки. Было видно, что она прекрасно ориентируется в саду, как и во дворце.
Я следила за поведением сидящей у меня на руках бумажной птички, и у меня были подозрения, что служанка водит меня кругами, но я помалкивала, ожидая развития событий. Если она выдаст что-то на тему того, что «вот мы никого не нашли, возвращаемся в покои», я ее брошу и попытаюсь найти своих самостоятельно.
Мы свернули на очередную едва заметную тропку, когда Хенли удивленно ахнула и замерла. Я поспешила обогнать ее, чтобы посмотреть, что происходит. На небольшой полянке двое подростков затеяли магическую дуэль, обстреливая друг друга огненными шарами и ругаясь на халифатском. Вот один из них выкрикнул что-то явно оскорбительное, и они сшиблись в огненный вихрь. Затем замерли друг напротив друга. Между ними стояла огненная стена — щиты, которые каждый из них старался толкать к другому. Едва один из них ослабеет или потеряет концентрацию, как без серьезных ожогов не обойтись.
Взмах руки — и вода потоком сшибает малолетних пиромантов, туша огонь и отбрасывая их друг от друга подальше. Я даже не сообразила, откуда взяла воду, кажется, из фонтана, что мы проезжали с десяток метров назад.
Мальчишки, мокрые, словно выловленные из лужи щенки, заверещали на халифатском, пытаясь вырваться, но я ухватила обоих водными путами, не позволяя подняться.
— Что они говорят? — спросил у до синевы бледной Хенли.
— Я сказал, что вы не имеете права мешать дуэли! — один из двоих перешел на ломаный имперский прежде, чем служанка успела перевести.
— Дуэль? — усмехнулась я беспечно. — А по мне так это была безобразная дворовая драка. Не знаю, как у вас тут, а у меня на родине во время дуэли должны присутствовать секунданты и лекарь, должно быть очищено и огорожено пространство, чтобы посторонние люди не пострадали... и да, конечно, в дуэлях не имеют права участвовать дети!
— Мы не дети! — возмутился второй, и я только теперь заметила, что они похожи, как близнецы.
Первый просто зарычал и попытался огнем испарить воду, которая его удерживала. Но добился лишь того, что та вскипела, зашипел от боли, и я поспешно обдала его порцией холодной.
— Что тут происходит? — на поляну ворвался весьма разозленный Ярис Канлерт. А следом за ним зашла... госпожа МаХалиф.
В их присутствии сорванцы все же присмирели, все быстро перешел на халифатский, так что я не могла понять конкретного значения слов, но по мимике было понятно, что Ярис отругал мальчишек, МаХалиф его поддержала, а подростки понуро все выслушали.
— Кто эти мальчики? — спросила я между делом у Хенли.
— Сыновья Халифа, — подсказала она.
— Принцы бегают вот так без присмотра во внешнем саду? — удивилась я. — Они же могли покалечиться!
— Это не сыновья супруг Халифа, они от наложницы, — пояснила Хенли, будто это все объясняла. Но, увидев мое недоумение, все же пояснила: — сыновья от наложницы практически не могут быть выбраны наследниками. В последний раз такое случалось... лет триста назад, если не больше. И это привело к смуте и большой гражданской войне. Их учат и находят им дело по способностям, но так, как за возможными наследниками, за ними не следят. Девочек в нужное время отдают замуж.
— Прекрасная перспектива, — пробормотала я, впрочем, это лучше, чем убивать всех «лишних» детей правителя, чтобы избежать распри.
Тем временем МаХалиф распрощалась с Канлертом и, ушла, мальчишки понуро зашагали за ней.
— Оставь нас, — велел Ярис служанке, подойдя ко мне.
— Это неприлично! — прошипела Хенли.
Профессор смерил ее мрачным взглядом, и она стушевалась.
— Идемте в беседку, Арина, — велел он и уверенно зашагал вперед.
И вправду, совсем недалеко за кустами обнаружилась уединенная беседка, увитая плющом. Хенли не ушла, но и последовать за нами не посмела, остановилась метрах в десяти, но продолжила наблюдать. Ярис молча махнул рукой, и наше убежище окружило изящное воздушное плетение.
— Что это? — поинтересовалась я, касаясь магических нитей.
— Заклинание, мешающее прослушиванию. Оно действует только с магией воздуха и вам недоступно.
— Жаль, — пробормотала я.
— Как вы тут? Как вас устроили?
— Я бы предпочла жить вместе с другими студентами.
— Боюсь, что это невозможно. МаХалиф настроена очень серьезно.
— Зачем я ей?
— Не знаю...
— Но сегодня после обеда она устроила мне встречу с другими обитательницами гарема, а затем встречалась с вами. Это наводит на мысли, что ей от меня что-то нужно, а вы знаете больше, чем показываете...
— Поверьте, это никак к вам не относится, — замялся Ярис.
Я посмотрела на него скептически, он отвел взгляд.
— Все будет хорошо, поверьте, вам никто не причинит вреда и не задержит наш отъезд.
— Вы понимаете, что ваши слова только вызывают еще больше вопросов и страхов? — спросила я с сомнением.
