Остаток дня пришлось гонять из профессорского кабинета нерадивых студентов-халтурщиков, лишь нескольким я все же поверила, что они действительно старались и пересчитывали несколько раз, а числа не сошлись. С этим я ничем не могла помочь, а вот ошибку в магической схеме Водной стихии нашла с первого взгляда, даже быстрее профессора, чем заслужила влюбленный взгляд какого-то второкурсника с курса углубленного изучения теории магии. Собственно, именно на этом курсе учились те, кто потом двигал магическую науку и изобретал новые схемы и артефакты, он начинался только со второго года обучения, но я решила, что мне определенно нужно походить на их лекции.
Учеба определенно налаживалась.
Глава 58
— Эта схема работать не будет, — бросила я, аккуратно раскладывая по специально купленным и аккуратно подписанным папкам новые поступления на столе профессора: проверочные работы третьекурсников в одну папку, домашки перваков в другую, наметки дипломных работ в отдельную стопку.
— Но почему? — проныл парень с курса теории магии.
— Не будет и все тут, — только пожала я плечами.
— Но я ведь все просчитал...
— Слушай, не веришь мне — пойди и проверь! А меня оставь в покое.
— Но Арина!.. Ты же знаешь, я совсем не практик, у меня и сил на такое заклятье не хватит.
Я тяжело вздохнула. Еще раз посмотрела на схему, представила, как рисую ее, как она активируется...
— Будет просто взрыв и все зальет водой, — сделала свой вывод.
— Быть такого не может! Мне работу сдавать через три дня!
— Измени тему. Назови это водной миной, прикрути датчик движения — и вот, нормальное заклятье.
— Но я хотел сделать мирную водную горку, а не какой-то взрыв! Все, у кого ничего не получается, делают взрывы и лезвия!
— Ну, это у других не получается, а у тебя получился — будет не какой-то мелкий «пук», хороший мощный взрыв. Небольшой лодке может даже борт пробить.
— Ари-ина! Я серьезно, а ты все шутишь!
Я лишь пожала плечами. Вообще-то я тоже серьезно.
Собрала со стола те работы, которые нужно раздать студентам при случае, положила их в висящую на боку кресла сумку, сверху кинула коробочку с парой заготовок амулетов — практическая часть курсовой работы, которую нужно тоже передать с комментариями преподавателя. Оглядела аккуратный почти-чистый стол Яриса и, вздохнув, поехала к двери:
— Лавочка закрывается, приходи в другой раз.
— Ну, Ари-ина!
— Я бы на твоем месте проверила расположение частей схем для создания идущих вверх и вниз потоков, мне кажется, это они вступают в конфликт. Ну, или подведи их поближе друг к другу, тогда взрыв будет мощнее. Только защитой озаботься, прежде чем тестировать.
— Спасибо! — радостный студент выскочил в коридор, а я заперла дверь на ключ и поехала в противоположную сторону на семинар по углубленной теории магии.
Вообще, учеба в Академии наладилась и стала приносить мне форменное удовольствие после перемены статуса. С бывшими одногруппниками я практически не общалась. Сперва они мое назначение вообще восприняли очень негативно, несколько раз мне высказывали, что я пользуюсь чрезмерной мягкостью профессора, что это подло и все в таком духе. Я молча отодвигала всех водными щитами и ехала дальше, не желая ввязываться в конфликт. Пусть сперва научатся мою защиту пробивать, а потом уже говорят.
Только став ассистенткой преподавателя, я поняла, насколько все студенты любят и ценят профессора Канлерта. И я не назвала бы его мягким и добрым учителем, на голову ему сесть было невозможно, учеников держит в строгости, не дает поблажек. Но объясняет хорошо, к нему всегда можно попроситься на дополнительные занятия, даже по другим дисциплинам. Как учитель он строг, но справедлив, не дает точных и четких ответов в готовом виде, не разжевывает, но заставляет крутить шестеренками в своей черепушке. С парнями заметно жестче, с легкой насмешкой, словами будто по носу щелкает. С девушками мягче, но без перехода четкой границы, никаких заигрываний. Некоторые другие профессора, честно говоря, позволяли себе зачесть девушке провальную работу за красивые глазки и глубокий вырез декольте, но с Ярисом такое не прокатывало, в ответ на любые заигрывания он становился строже или заканчивал урок, мог даже отказать в помощи, чего студенты боялись больше всего.
Еще Ярис проводил специальные дополнительные занятия для студентов из крестьянского сословия, горожан и небогатых купцов, у которых был недостаточный уровень образования. Приходилось ему разжевывать им и ненавистную мною Литературу с Историей, и алгебру с геометрией и черчением. Кстати, с последними и я смогла помочь от нечего делать, а, слушая в пол уха нахватывалась и знаний по другим предметам. Даже прочла несколько самых важных литературных произведений Империи, которые должен знать каждый более-менее образованный человек. Даже стала понимать некоторые отсылки и шутки с цитатами. Поняла, насколько по-лоховски выглядела для местных, как русский, не смотревший ни одной комедии Гайдая, не слышавший ни одной крылатой цитаты из советских мультиков. К тому же, я, наконец, узнала, что литература в Империи базируется на сложной системе символов и отсылок. Что-то подобное я слышала про Японскую культуру — каждый образ многослоен, словно капуста или лук. Это не просто красивая фраза, а отсылка к более древнему тексту, который цитирует еще более древний и так по цепочке. Чем лучше образован человек, тем больше «слоев» ему доступно. Например, дерево посреди поля — это всегда не просто дерево, это символ энергии Земли, древних Дриад — ее духов, отсылка к разным легендам, подземному Храму этой стихии и так далее.
В общем, Ярис умудрился даже эту скукотищу рассказать так, чтобы меня заинтересовать. Ну, немного. Тут мне еще помогал интерес к древним текстам о Стихиях, оказалось, что в конечном счете многие отсылки ведут к ним.
Чаще всего уроки я посещала или с группой Барби, чтобы понять основы, или более продвинутые занятия по теории магии и артефакторике. С народом из равновесной группы (группы с равновесием стихий: будущих артефакторов, лекарей и научных деятелей) у меня сложились наиболее хорошие отношения. Во-первых, среди девушек мне уже симпатизировала Ниана, а она была неформальным лидером. А во-вторых, здесь почти не было аристократов с вечно вздернутыми носами, меня воспринимали как равную или даже повыше статусом, как ассистентку профессора. Некоторые парни даже пытались ухаживать, но я, обжегшись на молоке, готова была дуть на воду. Я не могла понять, что им нужно от меня: мои деньги, магически одаренное потомство или я сама? Поэтому просто закрывала для себя эту тему. К тому же, все они казались мне мальчишками, только стихийники — мальчишками заносчивыми, а равновесники — более адекватными, но все равно подростками.
Атмосфера в классах тут тоже была более благоприятная, девушки и парни общались между собой, флиртовали, смеялись. Это стихийники все время пытались рваться вперед ради лидерства формального и неформального. Впрочем, романов равновесники, как ни странно, почти не заводили. Дело в том, что все равно среди девушек считалось престижнее встречаться со стихийниками, чем со «своими», а, так как девушек на тех факультетах было меньше, то, как бы ни кичились стихийники своим статусом, вариантов у них других практически не было.
