— Это тебе за Алиску! Что за представление ты устроил девчонке? Довел до слез и напугал! Герой, ничего не скажешь! — презрительным тоном произносит он.
Я оправляюсь, потирая челюсть и сжимая кулаки. Сверлю противника злым взглядом, едва сдерживая желание ударить в ответ, но за что, спрашивается!? По факту я действительно и до слез девушку довел, да и напугал тоже.
— Тебя никто не просил лезть! — также резко и грубо отвечаю ему.
Мы оба проявляем друг к другу неуважение, и следовало бы бросить перчатку, вызвать на дуэль и назначить секундантов, наплевав на то, как к этому отнесется дядя или Риана и ее сестра… но больше всего мне сейчас хочется сжать кулак и стереть с лица соперника эту маску превосходства.
— Думаешь, я буду сидеть в стороне и позволять тебе и дальше разбивать ее сердце?! Приятель, насколько я вижу, ты знаком с этой девушкой больше моего, но, очевидно, так и не смог понять главного! Она не ребенок, она не глупа и она слишком чувствительна и ранима, чтобы позволять кому бы то ни было вытирать об нее ноги!
— Алисе едва исполнилось пятнадцать! И в чем ты пытаешься меня обвинить, шут?
— В слабоумие! — разочарованно произносит Алекс. — Что было в этом письме? — интересуется он, пиная носком сапог клочки бумаги. — Признание в любви? Наверняка целую поэму накатал, а потом что? Увидел меня и передумал? Очень умно! Или, быть может, ты там красочно расписывал все недостатки и изъяны девушки, которая не заслуживает такого распрекрасного мужа, как ты? Я вижу тебя насквозь! Можешь не корчить при мне оскорбленную в лучших чувствах натуру!
Князь снова приблизился ко мне, явно не опасаясь получить сдачи, хотя я, видит бог, был уже не в силах сдерживаться.
— Повторяю в последний раз: НЕ ЛЕЗЬ НЕ В СВОЕ ДЕЛО! — цежу сквозь зубы и едва не касаюсь лбом наглого мерзавца.
Вместо того, чтобы внять угрозам, он смеется мне в лицо.
— Кажется, ты с кем-то меня перепутал! Я не кисейная дама, и не упаду в обморок при виде твоей грозной физиономии, австриец! Алиса не была рождена для такой жизни, но ей пришлось выживать, взрослеть и мириться с несправедливостью! Она уже познала предательство, боль и, к величайшему моему сожалению, любовь! — он уставился на меня строгим осуждающим взглядом.
— Сожалеешь? Что же мешает тебе стать ее новой любовью? М? — я закипаю изнутри при одной лишь мысли о том, что только что предложил этому недоноску, но упорно изображаю равнодушие, хотя актер из меня, конечно, никудышный!
— Вот как? А ты, значит, даже против не будешь? Что ж, тогда я так и поступлю: со мной ей точно будет лучше! Со мной она учится противостоять своим страхам, смело шагает во тьму, если я стою за спиной; смотрит вниз, стоя у края обрыва, и учится убивать в себе ненужные слабости! А ты жалкий гордец, который загоняет ее в прежнюю раковину! С тобой она становится хрупкой и беспомощной! Не приближайся к княжне, и мне не придется бить тебя снова, австриец!
Как же меня достал этот самоуверенный тип! Всего один точный удар и противник уже стирает кровь с разбитой губы и агрессивно скалится, а мне большего и не надо, я чувствую невероятное облегчение и прилив сил! Я готов убить этого мальчишку, лишь бы только не видеть больше его наглой ухмылки!
Парень уворачивается от очередного удара кулаком по голове и отвечает мне взаимностью. Чувствую, как с рассеченной брови капает кровь, и зверею от злости. Но в следующее мгновение мы оба замираем на месте: ярость тут же сменяется тревогой и непониманием.
Выстрел? Но откуда!? Неужели пленник из подвала умудрился сбежать?
Не сговариваясь, мы оба бежим к выходу! На лице тетушки испуг: она явно не понимает, что происходит. Хватаю шпагу и спешу к выходу, пока Воронцов тратит время в тщетной попытке отыскать что-то в своем пальто.
Глава 30
Почему он всегда так жесток со мной? Чем я вызвала такое презрение и злость в его глазах! Почему он снова и снова называет меня ребенком и смотрит таким пугающим и холодным взглядом! А я, дура, еще и защищаю его, переживаю, как бы Алекс не устроил драки или дуэли… Хотя Эрик ведь тоже способен выкинуть нечто подобное?
Подавив желание вернуться в кабинет, я иду к тете, но никак не могу найти себе места, мне страшно и неспокойно на сердце. Может, поискать Ри? Она точно не позволит этим двоим устроить здесь бардак!
Но ноги несут меня совсем в другом направлении. Оказавшись в прихожей и убедившись, что лакей чем-то занят, я тут же принялась обыскивать пальто Алекса. Где-то тут точно спрятан его револьвер! Он редко с ним расстается, уж я-то знаю! А если повздорят и схватятся за оружие? Риана сказала, что герцога ранили, и он едва выжил… что если подобное случится по моей вине?
Ухватив тяжелый револьвер за рукоять, я торопливо перемотала его шалью и, заслышав приближающиеся шаги, поспешила отвернуться к окну.
— Надо же, еще гости! А хозяин и не предупредил! — ворчливо произнес слуга.
Я вздрогнула, шагнула еще ближе к стеклу и действительно увидела огромную карету, только что подъехавшую к крыльцу дома. Горечь подступила к горлу — стоило мне только разглядеть знакомый герб. Отец… он снова хочет разрушить нашу жизнь! Ему все мало, не терпится расправиться с нами!
«Ты сильная, помнишь? Представь на месте этой мишени своего папушу! Встань правильно, выпрямись, прицелься и будь готова к отдаче, Пшеничка! Твой папочка стоит того, чтобы ты потерпела неприятную боль в руке! Нажимай на курок уверенно!» — голос Алекса звучит в моей голове.
Я словно опять оказалась на заснеженном поле, утопаю почти по колено в снегу и неотрывно смотрю на безобидную мишень. Моя рука дрожит, в глазах мутно от слез, но стоит только вообразить на месте деревяшки отца и прислушаться к такому спокойному и уверенному голосу Воронцова, как все становится ясным и четким, а рука почти не трясется!
Я сбрасываю шаль на пол и, прижав к груди оружие, торопливо шагаю к выходу. Он не войдет в дом и не заставит меня бояться, не причинит нам зла!
Лакей испуганно охает, отступая с моего пути и поминая бога, а я распахиваю дверь и выскальзываю на улицу. Я не чувствую холода и ветра, я жду его на крыльце, как самого почетного гостя, убрав оружие за спину и деланно расправив плечи.
Князь Строгонов поднимается на две ступени и вскидывает голову, я замираю и перестаю дышать, цепенея от этого по-настоящему ледяного взгляда.
— Вас никто сюда не приглашал, папенька! — грубо произношу вместо приветствия.
Рука за спиной сильнее стискивает холодный металл, и это придает мне уверенности и даже немного успокаивает.
— Вот как ты заговорила, смело-смело! И это после того, что случилось с твоей сестрицей! Не боишься меня, стало быть? Думаешь, старуха и ее сопляк защитят тебя? — он поднимается выше — торопится настигнуть свою жертву и растерзать, я вижу это в его глазах. Азарт и настоящий голод! А я ведь еще помню, какой тяжелой может быть его рука, все еще вижу кошмары о тех ночах, когда он вымещал на мне свою злобу и с упоением безумца бил… желая отыграться на мне за сестру, которая смогла вышвырнуть его из дома покойного графа Богданова.
