Гостиница, сказал мне брат, это большой дом, где множество народу живут, едят и спят, но никто из них друг друга не знает. Он сказал, что таковы большинство семей во внешнем мире.
Церкви во внешнем мире, сказал он мне, были всего лишь небольшими магазинами, которые продавали людям ложь, изготовленную на далеких фабриках гигантских религий.
Он сказал намного больше, я всего не запомнил.
Та стрижка была сделана шестнадцать лет назад.
Мой отец произвел на свет Адама, меня и всех своих четырнадцать детей к тому возрасту, в котором я сейчас.
В ту ночь, когда я покинул дом, мне было семнадцать лет.
Сейчас я выгляжу так же, как выглядел мой отец, когда я его видел в последний раз.
Смотреть на Адама — все равно что смотреть в зеркало. Он был старше меня всего лишь на три минуты и тридцать секунд, но в Правоверческом церковном округе нет такого понятия как близнецы.
В последнюю ночь, когда я видел Адама Брэнсона, я думал, что мой старший брат — очень добрый и очень мудрый человек.
Вот каким глупцом я был.
44
Часть моей работы — просмотреть меню сегодняшней вечеринки. Это значит проехать на автобусе из большого дома, где я работаю, в другой большой дом и спросить какого-то чудаковатого повара, чем он собирается сегодня всех кормить. Те, на кого я работаю, не любят сюрпризов, поэтому часть моей работы — сообщать хозяевам заранее, не предложат ли им вечером съесть что-то сложное вроде омаров или артишоков. Если в меню есть что-то угрожающее, я должен научить их, как это едят правильно.
Вот чем я зарабатываю на жизнь.
Когда я убираюсь в доме, мужчина и женщина, которые живут там, никогда не бывают рядом. Такая у них работа. Узнать что-то о них я могу лишь тогда, когда чищу вещи, которые им принадлежат. Когда подбираю что-то за ними. Разгребаю их маленькие беспорядки, день за днем. Перематываю их видеокассеты:
Все Услуги Анального Эскорта
Гигантские буфера Воительницы Леты. Приключения маленькой Золушки.
Ко времени, когда автобус доставляет меня сюда, люди, на которых я работаю, уезжают на работу в центр города. Ко времени, когда они приезжают домой, я возвращающсь в центр в арендованную квартиру-студию, которая была крошечным гостиничным номером, пока кто-то не поставил туда плиту и холодильник, чтобы поднять арендную плату. Туалет все еще в коридоре.
Со своими работодателями я общаюсь исключительно по спикерфону. Это такая пластиковая коробочка, прикрученная к кухонному столу, которая кричит на меня, чтобы я работал лучше.
Иезекииль, Глава Девятнадцатая, Стих Седьмой:
«… и опустела земля и все селения ее от рыкания его …» и так далее, так далее, так далее. Ты не можешь держать у себя всю Библию в голове. У тебя не останется там места даже чтобы запомнить свое имя.
О доме, в котором я убираюсь последние шесть лет, можно только мечтать: просторный, в фешенебельной части города. Сравните это с тем, где я живу. Все квартиры-студии рядом с моей такие же, как и теплое туалетное сиденье. Кто-то был на нем за секунду до тебя, и кто-то появится там сразу, как только ты встанешь.
В той части города, куда я езжу на работу каждое утро, стены домов разрисованы. Перед входной дверью множество комнат, куда никто никогда не заходит. Кухни, в которых никто не готовит. Ванные, которые никогда не бывают грязными. Чтобы проверить меня, хозяева оставляют там деньги — возьму ли я. Это всегда не меньше пятидесяти долларов, как будто случайно упавших за комод. Одежда, которой они владеют, кажется созданной настоящими творцами.
Рядом со спикерфоном — толстый ежедневник, который они нагружают массой заданий для меня. Они хотят, чтобы моя жизнь была расписана на десять лет вперед, задание за заданием. По их воле, все в твоей жизни превращается в пункт ежедневника. Что-то, что нужно выполнить. И ты замечаешь, что твоя жизнь становится размеренной.
Кратчайшее расстояние между двумя точками — это временнАя линия, график, карта твоего времени, маршрут на всю оставшуюся жизнь.
Ничто не указывает тебе прямую дорогу от нынешнего момента до смерти лучше, чем список.
«Я должен иметь возможность посмотреть в ежедневник, — кричит на меня спикерфон, — и в точности узнать, где ты будешь ровно через пять лет. И я хочу, чтобы ты был точен».
Но если заглянуть в будущее, ты в любом случае будешь разочарован. Как мало ты сделал по сравнению с тем, чего ждал от жизни. Краткое содержание твоего будущего.
Суббота, два часа пополудни, согласно ежедневнику, я должен сварить пять омаров, чтобы хозяева попрактиковались в их поедании. Вот сколько денег они получают.
Я могу себе позволить есть телятину только если я украду ее и привезу в автобусе на коленях домой.
Секрет варки омаров прост. Сначала заполняешь кастрюлю холодной водой и кладешь щепотку соли. Можешь использовать в равных долях воду и вермут или водку. Можешь добавить немного морских водорослей для лучшего вкуса. Таковы основы, которым обучают в курсе домоводства.
Большинство других вещей я узнаю из беспорядка, который оставляют после себя эти люди.
Просто спроси у меня, как удалить пятна крови с мехового пальто.
Нет, правда, давай.
Спрашивай.
Секрет — кукурузная мука, которой нужно почистить мех против шерсти. Только держи язык за зубами.
Чтобы удалить кровь с клавиш пианино, почисти их порошком талька или сухим молоком.
Это не самое важное умение, но чтобы удалить пятна крови с обоев, смешай кукурузный крахмал с холодной водой. Точно так же кровь удаляется с матрасов и кушеток. Фокус в том, чтобы забыть, как быстро подобные вещи могут случаться. Самоубийства. Несчастные случаи. Преступления в состоянии аффекта.
Только сконцентрируйся на пятне, и от него не останется даже воспоминания. Практикуйся, и у тебя отлично получится. Если это можно так назвать.
Не обращай внимания на ощущение, что единственный твой настоящий талант — это сокрытие правды. У тебя есть Богом данная ловкость на совершение ужасного греха. Ты об этом просил. Ты имеешь естественное право не соглашаться. Счастливый дар.
Если это можно так назвать.
Даже после шестнадцати лет убирания в чужих домах я хочу думать, что мир становится все лучше и лучше, однако в действительности я знаю, что это не так. Хочется, чтобы что-то улучшалось в людях, но этого не происходит. Хочется думать, что есть что-то, что и ты можешь внести в процесс улучшения.
Уборка в одном и том же доме каждый день приводит к улучшению только моих способностей отрицать ложь.
Не дай Бог я когда-нибудь встречусь с тем, на кого я работаю.
