– Хейльса ничуть не отличается от других озер, – продолжал он. – Честное слово. Жители Торжища страдают от разных недугов, как и жители любого другого города. Ну да, озеро красивое и все такое, но чтобы оно было чудодейственным? – Принц презрительно присвистнул. – Полная ерунда!
– Но согласно «Всеобъемлющему медикуму» Лилландры, – встрепенулся Джейс, – воды Хейльсы богаты…
– Дерьмом, – перебил его Канте, многозначительно указав взглядом на спину Никс. – Стекающим в озеро из сточных канав Торжища. И я уверен, что рыбаки, плавающие по нему, постоянно мочатся в воду.
Похоже, до Джейса наконец дошло. Покраснев, он сглотнул комок в горле и кивнул.
– Наверное, это так.
– В таком случае хватит разговоров о чудодейственных водах! – решительно произнес Канте. – Нам еще далеко до Торжища, а кефра’кай уже возвращаются.
Он указал на туземцев, которые поднимались от берега озера в сопровождении Фрелля. Лицо алхимика раскраснелось от возбуждения: как же, он стал свидетелем ритуала, видеть который доводилось мало кому из жителей равнин.
При виде его Канте нахмурился.
«Если этот тощий алхимик скажет хоть слово насчет целебных вод…»
И тем не менее дело было сделано. Никс расправила плечи, но при этом укуталась в плащ, словно внезапно замерзла. А может быть, она почувствовала, как не вовремя сказанные слова Джейса сорвали с нее чарующую мантию леса.
Судя по всему, от Фрелля не укрылось изменение настроений его спутников. Хмуро окинув их взглядом, он убедился в том, что все в порядке, и указал обратно на озеро.
– Через несколько колоколов мы должны быть в Торжище.
– В таком случае не будем терять времени, – кивнул Канте.
Следуя за кефра’кай, он тащил с собой свои черные страхи, усиливающиеся с каждым шагом. Бедро у него горело от скользящей раны, нанесенной арбалетной стрелой. В тот момент принц посчитал этот выстрел случайным, однако сейчас у него имелись подозрения на этот счет. Перед глазами стояло алое лицо Маллика, пытавшегося пронзить его мечом. И лицо другого рыцаря, командовавшего отрядом. Анскар вряд ли будет сидеть сложа руки после того, как Канте остался в живых после покушения.
И все-таки в первую очередь принца беспокоила Никс. Он с тревогой посмотрел на нее. Много лет назад она выжила после покушения, совершенного по приказу того же самого человека, короля Торанта. Быть может, девушка приходилась ему дочерью, такой же ненавистной, как и его сын, младший, обделенный. Но Канте также понимал, что Никс несет на себе зловещее покрывало ясновидения: к ее ногам было положено пророчество о грядущей катастрофе, о чем королю шепнул на ухо черный Ифлелен. В прошлом принц начисто отвергал подобные предсказания, однако сейчас он уже не мог не замечать усилившуюся в последнее время тревогу, наполненную страхом, особенно после того, свидетелем чего ему довелось стать за эти последние дни.
Канте посмотрел на Никс.
«А что, если этот мерзавец Врит был прав?»
* * *
Никс проводила взглядом туземцев, скрывшихся в белой дымке.
Справа, из окутанного туманом города, донесся последний колокол Вечери. Кефра’кай сдержали свое обещание и доставили путников к окраине стоящего в окружении лесов Торжища. Туземцы расстались со своими новыми товарищами на ухабистой дороге, ведущей в город.
Лишь Шан и Дэла задержались в тумане на опушке, глядя на Никс, подобные призрачным дýхам этих лесов. «И может быть, так оно и есть». Поцеловав свою ладонь, Дэла показала ее девушке и пятясь шагнула в туман, скрывшись из виду. На опушке осталась только старуха.
Никс не могла взять в толк, почему Шан старательно избегала ее на протяжении всего дня. «Я чем-то ее оскорбила? Или эта сморщенная годами женщина еще не готова поделиться со мной какими-то тайнами?»
Из белого марева сияли глаза старейшины – сапфир и изумруд. Только они и были видны на лице Шан, обрамленном седыми волосами. Лишь сейчас до Никс дошло, что глаза старухи соответствуют Близнецам, двум озерам, между которыми раскинулся спрятанный в тумане город: голубым водам Хейльсы у Никс за спиной и зеленой глади Эйтура, скрытого в дымке где-то к северу.
Но прежде чем она успела задуматься над этим, Шан начала петь. Поскольку девушка не видела лица старейшины, ей показалось, что голос исходит из всего леса. Никс не понимала слов, но мелодия и интонация, напевность и ритм говорили о минувших веках, о крошечных семенах, вырастающих в высоченных гигантов, о неизбежности смерти и о радости лепестков, листьев, плодородной почвы и всех существах, наслаждающихся мимолетной искоркой пребывания в этом мире.
Никс вспомнила Баашалийю, летающего среди ветвей в погоне за мошками, мелькающими в лучах солнца. У нее навернулись слезы, которые присутствовали всегда, сдерживаемые ложной верой в то, что они больше не потребуются. Глаза защипало от соли.
Шан продолжала петь, но в ее голосе зазвучала и другая песнь, сотканная золотистыми нотами. Эта песнь захлестнула Никс, и девушка открылась ей. Закрыв глаза, она провалилась сквозь столетия, прожитые кефра’кай в этих лесах. Перед ней мелькнули размытые образы. Никс попыталась проследовать за ними, но тотчас же споткнулась, слишком неопытная, еще не подготовленная к подобному путешествию. Она успела мельком увидеть черные скалы, древние моря, заключенные в этих стенах, что-то неведомое, шевелящееся в покрывале тумана над головой.
Но затем Никс потеряла ритм и вернулась, кувыркаясь, в себя.
Песнь закончилась. Открыв глаза, Никс посмотрела на опушку, но Шан уже скрылась. Всматриваясь в туман, девушка снова почувствовала себя брошенной, оторванной от родства, к которому никогда не могла принадлежать.
К ней приблизился Джейс.
– Никс?.. – участливо спросил он.
Девушка подняла на него взгляд, и ее охватила дрожь. Парень шагнул к ней, и она упала к нему в объятия. Джейс прижал ее к себе, давая выплакаться, храня молчание, словно сознавая, что он ничего не сможет сказать. Но его тепла, запаха его тела было достаточно.
«Меня не бросили», – напомнила себе Никс.
Дождавшись, когда последние отголоски пения затихнут у нее в душе, девушка обнаружила, что вернулась в свое тело, находится в объятиях Джейса. Наконец она сама крепко обняла его, показывая, что с ней все в порядке.
Оторвавшись от Джейса, Никс посмотрела ему в лицо.
– Спасибо!
Вспыхнув, парень виновато пробормотал что-то невнятное.
Выскользнув из его объятий, Никс взяла его за руку и оглянулась на Канте и Фрелля, смущенно наблюдавших за происходящим.
Алхимик кашлянул, прочищая горло.
– Нам нужно двигаться в путь.
* * *
Канте держался рядом со своим наставником. Они подошли к окраине Торжища.
– Ты знаешь, куда идти? – спросил принц у Фрелля. – Ты когда-нибудь бывал здесь?
