– Нет, – признался тот. Он кивнул на город, едва виднеющийся в тумане. – Но настоятельница Гайл назвала мне место. «Золотой сук». Это трактир.
Они двинулись по ухабистой дороге. Туман вокруг постепенно редел, из него появлялся город, превращаясь из неясной иллюзии в бесспорную реальность.
Несмотря на свою напускную искушенность, принц оробел при виде столь большого торгового места в лесах, освещенного тысячью светильников. Казалось, город не был построен, а просто вырос сам собой. И во многих отношениях это действительно было так. В небо уходили гигантские ольхи Приоблачья. В огромных стволах на множестве уровней были выдолблены дома с крохотными освещенными окошками и кривыми каменными печными трубами, извергающими дым. Самые высокие жилища, терявшиеся в тумане, выдавали себя лишь светом в окнах.
Однако, несмотря на все это, деревья продолжали жить, раскинув ветви, покрытые зелеными и золотистыми листьями. Многие ветви были превращены в мостки. А там, где не хватало естественных ветвей, протянулись сотни висячих мостов. Даже из массивных корней, многие из которых толщиной не уступали стволам, были вырезаны лестницы.
Проходя под одной такой аркой, Канте обратил внимание на каменные ступени, уходящие вглубь, по-видимому, в погреб. Судя по доносящемуся снизу смеху и стуку глиняной утвари, значительная часть Торжища была скрыта в земле под древней рощей.
И все же не весь город был вырезан из леса.
По мере того как путники шли дальше, все чаще попадались обыкновенные дома из дерева и камня, крытые дранкой или черепицей. Их становилось все больше, они уже громоздились друг на друга, в них оставлось что-то природное из-за изгибов стен, слоев лишайника на камнях, круглых окон, похожих на выпученные глаза совы.
Фрелль время от времени останавливался, чтобы спросить дорогу у местных жителей, которые все до одного казались веселыми, несмотря на сплошной туман. И Канте понимал, в чем тут дело. Отовсюду доносились звуки музыки. Вокруг горели светильники, закрытые разноцветными стеклами. Сам воздух пах дымом и сочным перегноем, и казалось, что каждое дыхание наполняло его жизнью.
И все-таки в этот поздний час народ на улицах и в извилистых переулках редел. Здесь смешивались смуглолицые жители равнин с бледными кефра’кай. Почти все лавки были уже закрыты ставнями, но немногие открытые заведения манили проходящих мимо путников ароматами шипящего на жаровнях мяса, кипящих похлебок и пенистого пива.
– Это вон там, – объяснил Фреллю румяный торговец за горящей жаровней, указывая дорогу. Казалось, он вот-вот спалит в огне свое округлое брюшко. – За Старым стволом. Мимо «Золотого сука» не пройдешь.
Канте хотелось надеяться, что торговец прав. Он уже давно заблудился. После долгого хождения по теряющимся в тумане извилистым улочкам принц уже затруднился бы сказать, в какой стороне остались воды Хейльсы – кажется, на противоположном конце света. Канте осмотрелся по сторонам. Повсюду вокруг горели фонари. Свет их терялся вдалеке, не позволяя оценить размеры города.
Поблагодарив торговца, Фрелль двинулся дальше.
– Это то, что нам нужно? – догнал его Джейс. – Или мы ходим кругами?
Канте понял, что не он один потерялся в этом запутанном городе.
Пыхтя, алхимик повел своих спутников вперед.
– Осталось совсем немного.
Искоса взглянув на принца, Джейс пожал плечами.
– Если это не так, я обращусь к первому попавшемуся на пути торговцу жарким.
– Или в трактир, – добавил Канте.
Наконец они обогнули огромное дерево размерами больше всех остальных. Кора облетела, открывая белесую древесину. Поверхность была отполирована до зеркального блеска. В ней была вырезана островерхая арка, закрытая высокими дверями из дерева той же самой ольхи. Над аркой был большой круглый витраж, подсвеченный изнутри и сияющий разноцветными кусочками стекла. С одной стороны на нем было изображено огненное солнце, которое испускало золотистые лучи, озаряющие бледно-голубое небо. Переходя к противоположной стороне, небо темнело, и на нем появлялись звезды, сверкающие бриллиантами вокруг серебристого лика полной луны.
– Похоже, это городской кафедрал, – предположил Джейс, проходя мимо.
– Нет, это Старый ствол. Мне рассказала Дэла. – Никс затравленно подняла взгляд на серебряную луну, очевидно, вспоминая про ту угрозу, что привела их сюда. – Здесь поклоняются не нашим богам, а божествам кефра’кай. Тут они воздают почести пантеону своих лесных богов.
– А если так, – заметил Фрелль, призывая своих спутников двинуться дальше, – то трактир должен быть где-то совсем близко.
Впервые, с тех пор как они оказались в этих лесах, алхимик был прав.
Обогнув огромный отполированный ствол, путники увидели большую постройку, прилепившуюся к стволу следующего дерева, которое размерами лишь немногим уступало тому, что осталось позади. Она уходило вверх на десяток этажей. Деревянная, с черепичной крышей, она стояла на основании из громадных замшелых валунов, покрытых письменами лишайников. Постройка полностью сливалась с гигантской ольхой позади, в стволе которой также горели окна. Переход получился настолько гладким, что трудно было определить, где заканчивалась работа строителей и начиналось творение природы.
Огромные двери, которые запросто могли бы служить воротами сарая, были распахнуты настежь. На улицу выплескивались звуки музыки и веселья. Внутри дрожали отсветы факелов. Над порогом висела вывеска в виде вырезанного дерева, от переплетенных корней до раскидистой кроны покрытого золотыми листьями.
– Если даже это не «Золотой сук», я все равно остаюсь здесь, – вздохнул Канте. – А вы, если хотите, можете и дальше плутать в этом проклятом тумане.
– Будем надеяться, наше путешествие было не напрасным, – подтолкнул его к двери Фрелль.
* * *
Никс стояла в главном зале трактира, которое представляло собой скорее не одно помещение, а сеть связанных между собой комнат. Одни были маленькие, уединенные – по сути дела, лишь столик в нише, завешенной пыльной вышитой занавеской. Другие были просторными обеденными залами, прокуренными пивными, крошечными кухнями и комнатами для игр, где было все: от столиков, расчерченных клетками для тихих и спокойных «рыцарей и разбойников», за которыми сидели сосредоточенные игроки, до шумных клашанских дощечек и костей с высокими ставками.
Здесь было так многолюдно, что, казалось, весь город сегодня вечером пожаловал в «Золотой сук». Под балками перекрытий висела густая пелена дыма из трубок. То тут, то там раздавались взрывы хохота, заставляющие Никс вздрагивать. Звенели оловянные миски, стучала глиняная посуда. Повсюду звучали веселые рассказы, бахвальства, угрозы – как шутливые, так и сделанные всерьез.
Проведя так долго в тишине леса, девушка никак не могла привыкнуть к гулу. В дополнение мельтешащие картины утомляли ее вернувшееся зрение, вызывая головокружение. Стремясь укрыться от всего этого, Никс нашла укромный уголок рядом с очагом, в котором тлели красные угли, хоть как-то напоминающий ей дом в этом чужом, незнакомом месте. Канте и Джейс остались вместе с ней, усевшись за изрезанный столик. Фрелль отправился наводить справки у хозяина заведения, стоящего за длинной стойкой.
