Заглянув ей в глаза, Никс увидела там нечто большее.
У нее сдавило горло, и ее голос сам собой присоединился к пению летучей мыши. Девушка не сделала для этого никаких усилий. Знакомый ритм, исходящий из самого сердца, увлек ее. Она ощутила в своих пальцах завиток коры, в нос ударил аромат отвара. Затем ее язык почувствовал вкус теплого молока.
Глядя в эти глаза, Никс поняла, кто перед ней, кто вернулся, чтобы ее спасти.
– Баашалийя…
Подавшись вперед, летучая мышь своей мордочкой приподняла девушке подбородок, уткнувшись теплым носом ей в шею. У Никс перед глазами мелькнул образ маленькой летучей мыши, свернувшейся в комок на волокуше под гул и жужжание топей, и неспешно бредущего по черной воде Ворчуна, тихо мычащего себе под нос.
Оставив одну руку на морде Аамона, Никс подняла другую и нащупала то самое место за ушком, которое ей так нравилось чесать. Пальцы без труда нашли его, и они со своим братом запели, склонившись над мужественным защитником.
Никс поняла, что это действительно Баашалийя. Она вспомнила слова Шийи про дар, врученный обитателям Кулака, общность, объединяющую время и плоть. Все их мысли и воспоминания сохранялись вечно.
Девушка вспомнила свое прощание с Баашалийей, когда она в лесу склонилась над умирающим братом. Тогда она ему тоже пела, отрывая его от собственного тела, чтобы он не почувствовал боль последнего удара.
Никс представила себе огненные глаза, смотревшие на нее в то мгновение.
И поняла правду.
«Это ты забрал его, – подумала она. – Ты дал ему новое тело, полученное в дар от того, кто был готов уступить место и дать ему возможность вернуться ко мне».
Выпрямившись, Никс обвела взглядом поле битвы.
Пылающие стрелы расчерчивали дугами черное небо.
Со всех сторон смыкались полчища врагов.
Баашалийя вернулся.
«Только для того, чтобы умереть рядом со мной».
* * *
Врит склонился к рулевому шлюпки. У него в ушах до сих пор звучали режущие слух крики летучей мыши. Еще никогда в жизни Исповедник не ощущал такой мощи. Он вспомнил, как ослепительно ярко вспыхнула коробочка в руках Витхааса: взрыв, брызги меди, крови и костей.
Посмотрев вниз, Врит увидел огромную летучую мышь, сидящую рядом с девчонкой. У него в голове прозвучал скрежещущий голос Витхааса: «Вик дайр Ра…»
Он вспомнил клашанское пророчество о возвращении черной богини.
«Той, которая пролетит на огненных крыльях и уничтожит мир».
Исповедник мысленно представил летучую мышь, несущуюся по небу, озаренному огнем и исчерченному молниями. Он стал свидетелем того, как эта летучая мышь расправилась с великанами-гюнами и даже убила братьев девчонки. Вне всякого сомнения, это существо обладало беспощадной силой.
Врит вспомнил, как в свое время отнесся с сомнением к утверждению своего собрата Витхааса, и обругал себя последними словами за собственную косность.
«Впредь ради блага королевства я буду трезво оценивать силы этого ребенка и зверя».
И все же оставалась надежда на то, что этим опасениям не суждено будет сбыться. Рыцари и лучники надвигались на девчонку. С другой стороны пути отхода перекрыли монгеры. Пока что «вик дайр Ра» еще не вселилась в девчонку. Одна метко пущенная стрела положит конец этой угрозе.
Врит окинул взглядом площадь и затихающее на ней сражение. Даже бронзовое оружие светилось все более тускло, начинало спотыкаться, заметно теряя силы. В брошенных ею молниях было все меньше энергии, все меньше точности. Шатаясь, изваяние брело в дыму, стараясь защитить двух человек, находящихся рядом. Похоже, все трое стремились добраться до девчонки, привлеченные появлением огромной летучей мыши.
Исповедник усомнился в том, что у них хватит на это сил.
От боевого корабля отлетали все новые суда, готовые высадить на землю подкрепления. Скоро все будет кончено.
– Быстропламени в баках почти не осталось, – доложил рулевой. – Прежде чем вернуться назад, надо будет пополнить запасы на «Пивлле».
Врит поднял взгляд на могучий боевой корабль. Вероятно, эта неприступная крепость была лучшим местом для того, чтобы переждать окончание бури.
– Лети туда.
Рулевой склонился к штурвалу, и горелки взревели громче. Шлюпка устремилась вверх. Исповедник уже собирался отвернуться, но тут ослепительная вспышка снова привлекла его взгляд к кораблю. Ему пришлось прикрыть глаза рукой, защищаясь от яркого света.
Огромный сияющий столб поднялся над монументом, поразив «Пивлл» в днище. Не было ни грохота взрыва, ни раската грома; светящаяся колонна постояла какое-то мгновение – затем погасла.
Врит поморщился, озадаченный этим странным явлением. Он всмотрелся вниз, ища взглядом его источник. Ему вспомнились два сложенные в арку плеча, накрывавшие блок белого камня. Теперь их больше не было. Исповедник прищурился, все еще не оправившийся от ослепительной вспышки. Он заморгал, не в силах поверить собственным глазам. Посреди площади вглубь уходила яма, абсолютно круглая, с гладкими стенками, словно какое-нибудь божество взяло огромный бурав и просверлило в камне дырку, не оставив стружки.
Вскрикнув, рулевой заложил крутой вираж. Вцепившись в спинку его сиденья, Врит увидел, что он смотрит не вниз, а вверх, и проследил за его полным ужаса взглядом.
То же самое отверстие проходило сквозь тучи, сквозь днище «Пивлла». Внутренности боевого корабля были выпотрошены. В отверстие проникал солнечный свет. Опять же не было никакой стружки. Отверстие в корпусе было идеально ровное.
Нос и корма медленно отделились друг от друга, разрывая тонкие перемычки, соединявшие их. Разломившись пополам, огромный корабль камнем полетел вниз.
Рулевой судорожно бросил шлюпку в сторону, уводя ее с пути обломков.
– Гони! – крикнул Врит. – Лети как можно дальше отсюда!
– Куда? – выдохнул рулевой, лихорадочно работая органами управления.
– В Торжище! Прочь от Саванов! Куда угодно!
Шлюпка понеслась на запад. Мир вокруг гневно заворчал. Земля задрожала и вздыбилась, расходясь в стороны от адской дыры. От бездонного колодца побежали трещины, извергающие дым.
Шлюпка мчалась на полной скорости. Прямо позади нее пролетела падающая корма «Пивлла», увлекая за собой на тросах обрывки пузыря. Покинув место катастрофы, маленькое судно взмыло вверх, ныряя в тучи.
Только когда шлюпка вырвалась на солнечный свет, Врит наконец облегченно вздохнул, разжимая побелевшие от напряжения пальцы, сжимавшие спинку сиденья рулевого.
Рядом из пелены облачности выныривали другие суда, унося остатки легиона. Вдруг справа по борту что-то пронеслось навстречу, спеша в противоположном направлении.
Быстроходный корабль с ободранным бортом.
