В этот момент Грейлин увидел свое отражение в медленно успокаивающейся водной глади. Он задержал взгляд на шрамах, серых прядях в черных волосах и спутанной бороде. Но, пока вода еще была подернута рябью, Грейлин представил себя таким, каким был когда-то, до того как нарушил клятву. Мужественный рыцарь с крепкими мышцами, прямыми конечностями, волосами, черными как смоль, и серебристо-голубыми глазами.
Сидя на берегу, Грейлин провел ладонью по жестким волоскам на груди, стараясь вспомнить себя прежнего. Его пальцы нащупали заскорузлые шрамы, сломанный нос, шишку на подбородке. Бедренные суставы ныли, левое предплечье было заметно кривым.
«Вот какой я сейчас, опозоренный, отвергнутый, сломленный…»
Нахмурившись, Грейлин вернулся к иллюзии на водной глади. Того благородного рыцаря давно нет в живых. И человек, скрывавшийся за этим статусом, также умер для всех. В каком-то смысле он действительно умер в лесу десятилетие назад. Охотник, вернувшийся с двумя визжащими щенками-варграми, был уже не тем человеком, что вошел в темную чащу.
Аамон и Кальдер сидели на задних лапах, глядя на него. Аамон помахал хвостом, а Кальдер просто прищурился. Грейлин посмотрел братьям в глаза. Во взглядах варгров была не столько любовь, сколько приятие. Грейлин понимал, что это не комнатные собачки. Несмотря на то что Аамон и Кальдер выполняли его команды и выучили не меньше сотни жестов рукой, они оставались дикими зверями, готовыми растерзать его, если только переменится ветер. Грейлин принимал это как часть заключенного между ними соглашения и не желал ничего другого.
«Пусть вы всегда будете строги со мной, братья мои!»
И тем не менее Грейлин был признателен варграм за их общество и внимание. Трудно было жалеть себя, имея таких преданных товарищей.
– По крайней мере, хоть кто-то находит во мне что-то хорошее, – пробормотал он, натягивая одежду. – Даже если речь идет только о том, чтобы насытить утробу.
Грейлин продолжил путь, следуя вдоль ручья, по которому вытекала вода из горного озера. Ручей петлял среди поросших кустарником пологих холмов. Заросли вокруг постепенно становились зеленее, на смену темной хвое приходили дубы, рябины и клены. По берегам ручья появились раскидистые ивы. Вдоль них сплошной стеной тянулся густой можжевельник. Ледяной туман в воздухе растаял, превратившись в обыкновенную дымку. Даже несмотря на то что день близился к концу, когда Грейлин со своими спутниками поднялся на последний холм перед домом, стало заметно светлее.
Домик, который он срубил из бревен, стоял на склоне следующего холма. Это место Грейлин выбрал потому, что оно было чем-то средним между зелеными лесами, простирающимися до самого моря, и сумеречными чащами на западе. К тому же оно было настолько отдаленным, что посторонние здесь почти не появлялись. И уж точно никто никогда не навещал Грейлина.
Остановившись у подножья холма, Грейлин посмотрел на свой дом. Из торчащей над крышей из дерна трубы поднималась тонкая струйка дыма, обещавшая домашний уют и горячую трапезу.
И тем не менее Грейлина прошиб холодный озноб.
Когда сегодня утром он уходил из дома, огонь в очаге не горел.
Глава 27
Держась за деревьями, Грейлин прокрался вдоль опушки к своему хозяйству. Он внимательно осмотрел огород, где на грядках росли зеленый салат и пурпурные тыквы, на ветках зрели кроваво-красные яблоки, а в углу торчали жесткие стебли кукурузы. Затем Грейлин изучил коптильню, стоящую справа от его однокомнатного домика, и маленький сарай, где он держал одного пони и повозку, чтобы ездить в расположенный на берегу моря городок Савик.
Грейлин никого не заметил, однако из трубы по-прежнему вилась струйка дыма.
Он подал сигнал своим братьям, настороженно застывшим по обе стороны от него. Тихо помычав, чтобы привлечь их внимание, он затем сложил ладони, после чего широко развел руки, а потом снова сложил ладони вместе. Эту команду варгры знали очень хорошо: «обойти вокруг и стеречь».
Пара разделилась. Звери разошлись в противоположные стороны, держась под сенью деревьев. Их нюх был гораздо острее обоняния Грейлина. Если где-то здесь затаились чужаки, скоро они пожалеют о своем незваном визите.
Убедившись в том, что со спины он надежно прикрыт, Грейлин, низко пригнувшись, подбежал к сараю и заглянул внутрь. Он увидел свою низкорослую аглероларпокскую лошадку, мирно дремлющую в стойле, но у ворот была привязана еще одна лошадь. Она возбужденно топталась на месте, вероятно, почуяв появление варгров.
Грейлин осторожно приблизился к коптильне и приоткрыл дверь, однако, если не считать кусков солонины, там было пусто. К этому времени Грейлин испытывал уже не столько беспокойство, сколько раздражение. Подойдя к избушке, он заглянул в окно. На стуле перед камином сидела одинокая фигура, укутанная в плащ, озаренная отсветами пламени. Незнакомец уронил подбородок на грудь, словно задремал, однако струйка дыма, вьющаяся от раскуренной трубки, говорила об обратном. Не оборачиваясь, незнакомец поднял руку и махнул в сторону окна, несомненно, приглашая хозяина в его же собственный дом.
Не заметив внутри больше никого, Грейлин выругался вслух и подошел к двери. Держа руку на рукоятке кинжала, он вошел внутрь. Его возвращение домой встретил запах дыма от поленьев и тлеющего горьколиста. Обстановка была очень простая: массивный дубовый стол у полок с сушеными травами и кореньями. Кровать с матрасом, набитым гусиным пухом, застеленная меховыми шкурами, была единственным предметом роскоши. На крюках на почерневших от копоти стенах висели тусклые масляные светильники.
Сидящий на стуле незваный гость потянулся, словно ленивый кот, пробудившийся от дремы. Это был мужчина крепкого телосложения с небольшим брюшком от обильного употребления пива. Его длинные седые волосы были заплетены в косички, а на щеках и подбородке за несколько дней отросла такая же седая щетина. Под плащом из плотной материи на нем были мешковатые штаны и грязная туника, зашнурованная до горла. Он разулся и поставил сапоги к огню. В шерстяных чулках красовались дыры на носках и пятках.
– Вижу, Саймон, ты устроился здесь, как у себя дома.
В глазах гостя вспыхнули веселые искорки.
– Разве могло быть иначе? Ты ждешь, чтобы я отмораживал себе яйца на улице, дожидаясь тебя?
– Зачем ты пожаловал?
– Как щенки? – спросил Саймон, выглядывая в окно.
– Я с превеликим удовольствием предоставлю им возможность поприветствовать тебя, если ты не ответишь на мой вопрос.
Саймон сделал глубокую затяжку, отчего тлеющий горьколист вспыхнул ярче.
– Все в порядке, беспокоить мальчиков незачем, – поднял руку он, останавливая Грейлина. – Я так понимаю, у них все прекрасно.
– Что все это значит? Почему ты здесь?
Саймон жестом предложил Грейлину придвинуть к очагу табурет от стола, словно он был здесь хозяин. Грейлин так и не потрудился обзавестись вторым стулом, поскольку терпеть не мог посторонних и никого не приглашал в гости. Ему полностью хватало общества Аамона и Кальдера.
