Но я не успеваю ничего ответить, в комнату без стука врывается Ирина, смотрит подозрительно, а я-то все еще лежу на кровати, хер все еще стоит, но благо, штаны широкие, и незаметно. Даша поправляет еще больше растрепавшиеся волосы, красивая до жути, румяная, возбужденная.
— Роман, что у вас тут происходит? Я зову на обед, никто не идет. Почему ты лежишь на кровати?
— Да вспомнил, как в детстве Дашка вечно бегала без трусов, ее ловят, хотят одеть, она вырывается и снова убегает. Забавная такая была, но с детства мало что, я смотрю, изменилось: то, что на ней сейчас, трусами назвать трудно.
Ирка смотрит в недоумении, Даша с наглой ухмылкой.
Чувствую, выходные уже не томные.
Глава 14
Орешкина
Опираясь на раковину, смотрю на себя в зеркало: видок, конечно, тот еще. Глаза горят, на щеках румянец, вся растрепанная. Удивительно, что Ирина Николаевна не взяла меня за голову и не шарахнула ей о стену. Ведь ежу понятно, что здесь только что между нами было.
О господи! Я реально кончила от его ласк на его пальцы, а потом он облизал их. Так порочно и так красиво.
Между ног все влажно, трусики мокрые насквозь. Так, что, теперь всегда будет, когда Вершинин начнет ко мне прикасаться? Я буду терять силу воли и кончать на его пальцах, губах, языке, члене?
Мама дорогая!
В нем столько тестостерона, что хоть лопатой греби. А как он смотрит? Но это ничего не значит, у него есть женщина, главное — не забывать об этом и больше не подпускать его к себе близко.
Это будет трудно.
Не успела переодеть белье, по просьбам окружающих отыскала в чемодане самое приличное, что было — облегающие шорты до колен телесного цвета. Снова посмотрела на себя в зеркало, надо бы сделать укол, но он терпит до вечера, придется с этим как-то справляться самой, нога чувствует себя гораздо лучше. Собрала волосы в высокий хвост, и тут зазвонил мой телефон.
Папа. Рингтон-сирена стоит только на него.
Несколько секунд сжимаю смартфон в руках, папа у меня очень строгий и суровый. Нет, он любит нас с Машкой, но я всю свою жизнь боюсь его разочаровать и подвести.
— Папочка, привет. Как я рада тебя слышать.
Я на самом деле рада его слышать и скучаю, потому что дома он бывает редко, постоянно какие-то встречи, перелеты, сделки, слияния, контракты. Я знаю лишь часть того, чем занимается мой отец, многое мне не рассказывают.
— Дашенька, очень рад тебя слышать, как погода в Майами?
Погода в Майами так себе: метель, снег, штормовое.
Да и я далеко не в Майами.
Тот город, о котором меня спрашивает папа, находится в штате Флорида, на побережье Атлантического океана, там в одном из престижных университетов мы именно сейчас с Прохоровым проходим обучение. Так сказать, набираемся опыта целых три месяца.
Именно там я должна сейчас быть, получать знания в области финансов и управления, подтягивать английский язык, а не вот в этом городе. Не стажироваться в местном отделении банка и не находиться в странной компании с мужчиной, который меня возбуждает, и вдобавок с его женщиной.
— О, папа, здесь прекрасно, двадцать четыре градуса тепла, океан невероятно красивый. Но занятий очень много, устаю, просто выматываюсь.
— Извини, я совсем не учел разницу во времени, я разбудил тебя?
Судорожно соображаю, сколько сейчас в Майами? Так, с Москвой восемь часов разница, значит, сейчас раннее утро, на телефоне два часа дня, значит там шесть утра.
— Нет, что ты, уже все равно пора вставать. Все нормально.
Для убедительности зевнула, голосу пришлось придать томность, стыдно, безумно стыдно обманывать папу, любимого папу. Но я должна быть сильной и самостоятельной, а кроме как ослушавшись, этого сделать не получится. Он постоянно меня оберегает от реальной жизни, но вряд ли меня вообще после окончания университета допустят до работы, скорее просто выдадут замуж. За Прохорова. А я не хочу замуж, я хочу жить своей жизнью, а не придуманной и спланированной кем-то.
— Я очень рад, что у тебя все хорошо, а знания никогда не даются легко, дочь.
О, сейчас он сядет на свою любимую тему, даст советы и наставления о том, что ничего не дается просто так, что учеба, как и работа — это большой труд, а полученные знания пригодятся в дальнейшей жизни. Никто с этим не спорит, если то, чем хочется заниматься в жизни, приносит удовольствие тебе, а не кому-то.
Странно, но обошлось без этого.
— Федор с тобой?
Со мной ли Федор? Ну, по идее, в шесть утра он должен лежать в моей кровати, ведь мы пара, об этом знают все. Но Федор, скорее всего, сейчас в кроватке с накачанным парнем, на берегу Атлантического океана спит после жаркой ночи.
— У вас все в порядке с Федором? Я звонил ему.
А вот это не совсем хорошо. Это очень нехорошо, хотя я Прохорова предупредила, как он должен отвечать на вопросы моего отца обо мне.
— И что Федор? — запищала не своим голосом, зажмуривая глаза.
— Он не ответил, наверное, был на занятиях.
— Да, да, занятий очень много, пап. А как ты слетал в Австрию? Маша сказала ты там был с Анжеликой.
Нехорошо лезть в папину личную жизнь, но извини, надо срочно перевести тему. Папа закашлял, потом замолчал, послышался звон стекла, глотки.
— Папа? Ты слышишь меня?
— Да, Анжелика составила мне компанию, ей надо было по делам, нам было по пути.
Как же, дела у нее. Как бы так сесть, чтоб лечь с моим папой, вот и все дела. Он у меня самый красивый мужчина на свете, высокий, подтянутый, ему никто никогда не даст пятьдесят лет. Владелец нескольких корпораций, совместных компаний, есть даже два банка и ювелирные заводы. Суровый, жесткий, строгий, бескомпромиссный Владимир Сергеевич Дымов одним взглядом внушал страх всем конкурентам и партнерам. Я безумно горжусь им.
— Понятно, ну, ладно, папуль, я пойду, найду Федора, наверное, он на утренней пробежке, ты не представляешь, как тут все помешаны на спорте.
— Да, дорогая, целую тебя.
— И я целую.
Отключилась, на глаза навернулись слезы: я так его люблю, а приходится врать. Папа так и не женился больше после смерти мамы, ни я, ни сестра совсем ее не помним, мне был год, Машка только родилась, там что-то случилось по женской части, открылось кровотечение, ее не удалось спасти, папа не хочет об этом говорить и вспоминать.
Осталась лишь пара снимков, папа говорит, что я очень на нее похожа.
Быстро набираю Федора, и плевать, что он еще спит, пусть просыпается. Но этот латентный гей вне зоны доступа. Набираю Машку, сестра тоже не спешит со мной говорить, но отвечает.
