Я даже смотреть на него сейчас была не в состоянии. Тыльной стороной ладони стёрла слезы и еле заметно всхлипнула.
Надоели мне эти каникулы. Я домой хочу. Туда, где уважают моё мнение и считаются с ним. Туда, где я не котенок, которого можно пинать и таскать за шкирку. Туда где меня любят.
Сцепив зубы я так и ехала, не проронив ни слова. Артур надо признать тоже. Я всё же бросила на него взгляд украткой.
Дядя был напряжен, плечи натянуты, скулы сжаты. Словно это я его оскорбила, а не он меня.
Подумаешь, поехала в клуб. Можно было хотя бы поговорить со мной.
Утонув в своей обиде и злости я и не заметила, как мы приехали.
Вернул в реальность меня уже свет фонарей, расположенных около кованых ворот.
Едва машина остановилась у входа как я выскочила из салона как ошпаренная и почти бегом отправилась в дом.
Завтра же позвоню отцу и скажу, что я возвращаюсь. Я правда хотела погостить здесь подольше, но не могу. Больше так не могу.
Впав в какую-то прострацию я взлетела наверх, сбрасывая туфли прямо на ступенях, пронеслась по коридору, влетела в спальню и уже собиралась захлопнуть дверь, как ее поймали.
Не услышав ожидаемого хлопка я обернулась.
Дыхание превратилось в огненный шар, начиная обжигать легкие. В мою комнату вошёл Артур.
Остановился лишь на секунду, а потом пошёл вперёд. Тяжело буравя меня взглядом, шагая ближе и сокращая между нами расстояние.
— Что ты себе позволяешь? — я таки смогла выдавить из себя четыре слова.
Отшагнула назад, а он так и не остановился. Шаг за шагом подходил ближе.
Схватился пальцами за пиджак и проведя плечами вдруг скинул его на пол.
У меня внутренности узлом скрутило. Шагнула еще назад и наткнулась на кровать.
Следом за пиджаком дядя начал расстегивать рубашку. Жар, облизывающий лёгкие опустился ниже — к самому животу и распределился между ног.
Расстегнув все пуговицы, Артур сбросил на пол больше ненужную вещь как раз когда оказался прямо напротив меня. Каких-то десять сантиметров отделяло меня от хищника, чьи зрачки напоминали две огромные бездны. Чёрные. Манящие своей неизвестностью и устрашающие непонимание того, что происходит.
— Ты говорила, что ты взрослая, Рита, — первые произнесенные за последние полчаса слова вызвали рой ледяных мурашек на коже. А тон, которым это было сказано заставил упереться спиной в деревянную балку, к которой крепился ультрамодный балдахин. — Пора учиться отвечать за свои слова.
Я не успела даже ничего ответить. Только открыла рот, чтобы уточнить что Артур имел в виду, когда мужские губы обрушились на мой рот. Без предупреждения, беспощадно, алчно. Его язык прошелся по моему, губы столкнулись с зубами. Мне показалось, что я взлетела над землей в этот момент. Время застыло. Рой новых, неизведанных эмоций подхватил меня на свои крылья и закружил.
Колени подкосились, пол как будто исчез. Артур одной рукой обхватил мой затылок, а второй дерзко задрал подол платья, не прекращая при этом целовать. Мужские пальцы впились в моё бедро и заскользили вверх к ягодице.
Господи, это сумасшествие какое-то. Мне показалось, что происходящее нереально. Что мне что-то подмешали в коктейль и я впала в наркотическое состояние. Как же Артур целовал меня. Я отвечать не успевала. Напористо, умело исследуя языком мой задыхающийся рот. Терпкий вкус, мужской запах забился в каждую пору моего тела, вызывая сильнейшую дрожь.
Вопросы «Что он делает? И зачем?» отошли куда-то очень далеко. Сейчас мне казалось, что если он оторвется хотя бы на мгновение я умру. Еще никогда мое сердце не билось с такой скоростью и отчаянием.
АРТУР МЕНЯ ЦЕЛУЕТ! САМ!
— Я пытался этого не допустить, Рита! — прохрипел дядя, отрываясь от меня и буравя потемневшим взглядом, — но ты намеренно довела меня!
Я собралась снова возмутиться, но и этого он не дал мне сделать. Схватил подол моего платья и одним резким движением стащил его через верх. Я моргнуть не успела как оказалась перед мужчиной в одних только трусиках. Резко вскинула руки, пытаясь прикрыться. Щеки вспыхнули. Попыталась отвернуться, но Артур силой развел мои руки в сторону и зафиксировал их позади балки, удерживая своей рукой.
Черный как смола взгляд медленно ощупал мою оголившуюся грудь. Мурашки проткнули всю поверхность кожи. Божечки. И стыдно и в этот же момент как-то боязно. А еще мне стало жарко. Очень-очень, как в бане у нас дома. Я как рыба открыла рот, пытаясь глотнуть воздух, но тот как на зло превратился в густой горячий пар и комом застыл в горле.
Соски сжались в болезненные комочки, а внизу живота стянуло с такой силой, словно внутри меня был музыкальный инструмент, струны которого натянулись и вот-вот разорвутся.
Артур так и стоял передо мной в одних штанах, ремень которых был расстегнут, также как и пуговка. Под тканью топорщился внушительных размеров бугор.
Значит, он действительно хочет меня. Мне не казалось.
Я испуганно оторвала взгляд от штанов, на которые пялилась, как идиотка, а когда подняла глаза вверх, поняла, что Артур смотрит на мою грудь. На один сосок, второй. Медленно скользит взглядом по моим ключицам. Ступает вплотную, прижимаясь ко мне кожей и вынуждая поднять на него лицо, а потом я чувствую как его большой палец обводит ареолу моего правого соска. С шумом тяну в себя воздух. Щеки вспыхивают. Меня еще никогда не касались вот так мужчины. Струны в животе натянулись еще сильнее. Пришлось ноги сжать из-за волнующих ощущений, облизнувших плоть.
Я стояла прикованная мужчиной к деревянной балке не в силах сделать малейшего движения. Как бабочка под увеличительным стеклом. Именно таким взглядом изучал меня дядя. Словно пытался осмотреть каждый сантиметр.
Его палец поехал вверх по моей шее, тронул нижнюю губу, а потом вдруг Артур обхватил его своими губами. Смочил слюной и снова опустил на торчащую бусинку моего соска. От перепада температуры я судорожно вдохнула. Влага, оставленная на коже, впрыснула в кровь эндорфины. Голова закружилась еще сильнее. Мужчина заметив это, ухмыльнулся уголком губ.
— Взрослая говоришь? — его голос походил на рычание хищного зверя.
— Взрослая, — ответила я, чувствуя как пересохло горло.
— Взрослые девочки умеют многое, Рита. А ты?
— Многое умеют не взрослые, а испорченные. Я же могу научиться всему, чему сама захочу.
— А чего ты хочешь? — на этот раз Артур поднес к моему рту свой большой палец и надавил на губы, вынуждая приоткрыть рот. Как же это выглядело порочно, неправильно. А вот ощущалось совсем наоборот. Как бы это было неправильно, мне нравилось каждое его действие. Нравилась жажда во взгляде, греховное желание. Подушечка его пальца прижалась к моему языку, и я почувствовала как он гладит его. Огонь опалил все внутренности, меня начало подбрасывать. — Хочешь, чтобы тебя трахали? Этого ты считаешь хотят взрослые?
