— Маленькая лгунья, — горячее дыхание щекочет мою шею. Язык Артура касается моего плеча, скользит к мочке уха, ныряет внутрь, высекая внутри меня еще одну порцию возбуждения, хотя я думала, что еще сильнее хотеть его просто невозможно. — Хочешь, как и я хочу тебя. Дико. Одурело. Мятежница, которая не желает слушать ни одного моего слова, — я вздрагиваю под каждым ударом его члена. Скольжу по поверхности, рвано тяну воздух открытым ртом.
— Не хочу, — продолжаю настаивать, выискивая крохи собственной гордости.
— Нет? — Вдруг все резко меняется. Рука со спины внезапно исчезает, а движения внутри меня прекращаются. Скорее слышу, чем понимаю, что Артур выпрямился, но из меня не вышел. Его член все еще растягивает меня, но не приносит таких нужных сейчас ощущений. — Тогда иди.
Внутри меня взрыв гремит. Он дает мне право уйти. Нужно только встать и дойти до двери. Грудную клетку спирает и отчего-то плакать хочется. Сильно, навзрыд. Сжав зубы, делаю единственное, на что способна в данный конкретный момент — прощаюсь с последними каплями собственного достоинства. Преодолевая душевную боль, подаюсь назад бедрами.
Артур понимает все сразу. Снова склоняется ко мне и теперь уже сам толкается со всей силы вперед, впечатывая меня бедрами в край стола. Обхватывает мое лицо пятерней, поворачивает к себе и целует. Языком прорывается сквозь губы, таранит им мой рот. Целует так, словно сожрать хочет, а я отвечаю. Захлебываюсь в своих эмоциях, дрожу, но жадно отвечаю на поцелуй, потому что оказывается только сейчас поняла, как я скучала за ним.
— Моя умница, — хрипит Артур, кусая мои губы. Больно, будто наказывая за что-то, — еще раз увижу, что ты ходишь в одном нижнем белье по дому, закрою в комнате на этот раз без права выхода, — он выпрямляется, а потом мою ягодицу обжигает болезненный удар.
Вздрагиваю, пораженная силой отклика на это чудовищное действие. Меня изнутри будто подбросило, миллионы иголок, пропитанных ядом вонзились в живот там, где нарастает наслаждение.
Сильные руки сжимают талию и теперь уже Артур, не сдерживая себя, движется внутри меня четко, с оттяжкой, с громкими шлепками врезаясь в мое тело. Сдерживать стоны нет никакой возможности. Они разрывают горло, прорываются сквозь зубы. Я не стону, я вскрикиваю, сдирая поверхность стола ногтями, ломая их, извиваясь, как пойманная змея.
Дядя раздвигает мои ягодицы ладонями и на этот раз не предупреждая, нажимает большим пальцем на анус. Меня ослепляет, оглушает. Чувствую, как он проникает внутрь, ограничивая пространство для движения его члена.
Мамочки… Каждый раз я думаю, что уже сильнее наслаждения просто не может быть и каждый раз Артур убеждает меня в обратном. Это настолько туго, что мне не хватает воздуха.
Я теряю счет минутам. Почти не смыслю, что он владеет мной уже целым пальцем сзади в ритм с движениями члена.
Я раскрошилась на атомы. Сошла с ума настолько, что когда получила оргазм, расплакалась. Не только мое тело разорвалось на крошечные частички, но и душа разлетелась на куски. Артур кончил сразу же следом. Я почувствовала его семя на бедре перед тем, как он развернул меня к себе и тяжело дыша, прижался своими губами к моим. Только на этот раз ответить я не смогла.
Слезы ручьем текли из глаз, рыдания душили. Я чувствовала себя самой глупой и самой жалкой.
Артур заметив, что меня буквально трясет, отстранился и поднял лицо за подбородок.
— Что случилось? Было больно?
Да, было очень больно. В сердце. Он его разве что не вырвал на живую.
— Я тебя ненавижу, — выдавила сквозь зубы, схватила с пола остатки того, что когда-то было пеньюаром и выбежала из кабинета.
Наплевать, что меня может кто-то увидеть, мне надо спрятаться от всего мира. А еще лучше от себя самой.
39
Забегаю в ванную комнату, включаю кран с водой и забравшись в душевую кабину, съезжаю по стене на пол. Слезы текут не переставая. Обхватив себя руками, я слышу собственные удушенные рыдания, эхом отлетающие от стен.
От звука открывающейся двери вздрагиваю. Я ее не закрыла?
Стеклянные створки душевой кабины разъезжаются, а за ними меня встречает тяжелый взгляд Артура. Быстро отворачиваюсь. Не хочу, чтобы он видел мои слезы. Он их не стоит. Ни одной. Но они как на зло текут и текут, даже еще сильнее после его появления.
Артур протягивает руку и выключает кран. Входит в кабину и приседает передо мной на корточки.
— Рита, — густой голос проникает в поры, — посмотри на меня.
Качаю головой, забиваясь еще дальше в угол.
Чувствую, как он тянет меня за руку, заставляя таки приподнять голову. Черные глаза мгновенно ловят меня в фокус. Плотно сжимаю губы. Почему? Почему он такой ужасно красивый? Даже сейчас, когда в его глазах нет той постоянной жесткости и власти, когда в них появляется что-то непонятное мне. Когда я так ненавижу его — он все равно остается тем, к кому тянется все мое естество?
— Уйди пожалуйста. Оставь меня, — всхлипываю, не в состоянии сдерживать мучительные слезы, — не издевайся еще сильнее.
— Я издеваюсь?
— А как это назвать? Вчера… — я запинаюсь, потому что даже озвучивать то, что он делал больно, — проводил время с кем-то, а сегодня со мной. Разве это не издевательство? В то время, когда я сижу здесь, ты… удовлетворяешь свои потребности.
Глаза заволакивает пеленой, и я чувствую очередную порцию слез, которые скатываются по щекам. Артур прищуривается, исследуя меня еще более внимательно.
— Рита, только что у меня был первый секс после возвращения из Берлина. И был он с тобой.
Он большим пальцем проводит по моей щеке, а мое глупое сердце дергается.
— Но от тебя пахло духами. Вся твоя одежда…
— Ты нюхала мою одежду?
Сжимаю губы, не отвечая, и вижу, как на мрачном лице расползается улыбка.
— Это нормально, когда находишься в людном месте и общаешься с женщинами. Женщины бывают навязчивыми. Но это не значит, что я бросаюсь на каждую, кто вешается на меня. Кажется, я уже говорил, что пока что с тобой, то на других не посмотрю.
Очень стараюсь игнорировать волну слепого счастья, что прокатилась под кожей.
— Но ведь мы не вместе. Ты предал отца, я ушла.
— Я не считаю, что мы не вместе. А если я после каждой ссоры буду засовывать свой член в другую, Рита, то грош мне цена.
Артур тянет меня вверх за руку и включает горячую воду. Оказывается, я покрылась мурашками и стучала зубами, а поняла это только сейчас, когда он подтащил меня под горячие струи воды.
— Я ничего не понимаю, — еле шевелю губами, находясь к нему так близко.
Утолив физический голод, находиться сейчас рядом — это нечто более глубокое. Опускаю взгляд, наблюдая за тем, как по мужской груди стекают мокрые дорожки, веду глаза ниже к краю штанов, что стали насквозь мокрыми.
