И вот в нашу дверь хлынули Девы Марианны с длинными луками (замаскированными излучателями) в костюмах Ноттингемского леса. Во главе шел брат Тук – самый настоящий, даже с тонзурой, а замыкала Гретхен, в таком же робин-гудовском наряде и с широкой улыбкой на лице.
На ходу она шлепнула Дагмар по заднице, кивнула Праттам, и без того уже ошеломленным шествием исцеленных пациентов, и остановилась у нашего стола:
– Дело сделано!
Все три стола к тому времени были свободны – настал тот желанный миг, когда раненые закончились. Из приемного покоя пришел Джубал:
– Да, потрудились на славу.
Гретхен обняла меня:
– Морин, мы сделали это! – Она стянула с меня маску и поцеловала.
Я отпихнула ее:
– А ну, марш в ворота. Мы и так уже опаздываем на несколько минут.
– У, зануда. – И она ушла, а следом Джубал и Джиллиан.
Сирены запели отбой. Мистер Пратт посмотрел на меня, потом на занавеску и сказал:
– Пойдем-ка, Гарри.
– Иду, па.
– Доброй всем ночи. – И старик тяжело побрел прочь, сопровождаемый женой.
– Дочка, ты-то как здесь? – хриплым голосом проворчал отец. – Ты же должна быть в Сан-Франциско. А ты, Тед, – посмотрел он на Вудро, – ты же погиб. Что ты в таком случае здесь делаешь?
– Не погиб, доктор Джонсон, а пропал без вести. Это не одно и то же. Разница хоть и небольшая, но есть. Я долго лежал в госпитале, долго был не в себе. Но вот я здесь.
– Вижу, что здесь. Но что тут за маскарад? Одни в карнавальных костюмах, другие шастают взад-вперед, как на Пикадилли-Серкус. Перевязочный пункт называется. Я что, сбрендил? Или было прямое попадание?
– Ну-ка, мотайте все оттуда! – сказала Хейзел мне на ухо.
– Сейчас, Хейзел, – вполголоса ответила я. Дагмар уже стояла за спиной у отца, держа шприц наготове, и вопросительно смотрела на меня. Я едва заметно мотнула головой. – Пойдем, отец, – я тебе все объясню.
– Мрффф. Я полагаю, что…
И тут на нас рухнула крыша.
Может, это был обломок «спитфайра», а может, «мессершмитта», не знаю – он упал прямо на меня. Хейзел-Гвен услышала грохот через мой микрофон, и ее внуки Кас и Пол получили сильные ожоги, спасая нас.
Обгорели все: Кастор, Поллукс, Вудро, отец, Дагмар, я, – а керосиновые ожоги скверная штука. Но Хейзел вызвала спасателей в огнеупорных костюмах (они тоже были наготове), и нас всех вытащили.
Все это я узнала позже, а тогда просто отключилась и много-много дней спустя очнулась в больнице. Сколько дней прошло, я не знаю. Дагмар говорит, что я пролежала на три недели дольше, чем она, а Тамара молчит. Впрочем, какая разница, – «Лета» обеспечивает больному уют и покой, пока он не поправится.
Немного погодя мне разрешили вставать и гулять по Веуле – красивое место и одно из немногих истинно цивилизованных во всех вселенных. А затем меня отправили обратно в Бундок – и ко мне пришли Вудро, отец и Дагмар.
Они наклонились над моей постелью и поцеловали меня, и я немного поплакала, а потом мы поговорили.
Свадьба была пышная. Присутствовали, разумеется, Майкрофт, Афина и Минерва, а также мой внук Ричард Колин, наконец-то простивший Лазаруса за то, что тот оказался его отцом. Моей милой Хейзел-Гвен не нужно больше будет жить отдельно от семьи, раз Ричард Колин по собственной воле и охоте готов в нее войти. Мои дочки Лаз и Лор решили снять запрет со своих мужей Каса и Пола в награду за то, что они спасали из огня нас, четырех недотеп, и разрешить им тоже войти в семью. Были там Дун Ся, Дагмар, Марси Чой-Му, мой отец и Гретхен – и мы, все остальные, уже много лет бывшие семьей Лонг – кто дольше, кто короче. Все новые члены нашей семьи испытывали некоторые колебания, но Галахад и Тамара внесли ясность: мы приносим лишь один обет – заботиться о благополучии и счастье всех наших детей.
Вот и весь брачный контракт. А остальное – просто поэтический ритуал.
С кем тебе спать и с кем заниматься любовью – твое личное дело. Иштар, как наш семейный генетик, регулирует нашу рождаемость в той мере, в какой это необходимо для блага детей.
И мы все взялись за руки в присутствии наших детей (Пиксель, разумеется, тоже присутствовал) и поклялись друг другу любить и лелеять – и тех, кто есть, и тех, кто будет, отныне и во веки веков.
И все мы жили долго и счастливо.
Приложение
Действующие лица мемуаров Морин
Морин Джонсон Смит Лонг, 4 июля 1882 г.
Пиксель, кот
Предки, тети, дяди Морин и ее родственники по мужу
Айра Джонсон, доктор медицины, отец, 2 августа 1852 г.
Адель Пфайфер Джонсон, мать
Джон Адамс Смит, свекор
Этель Грейвс Смит, свекровь
Предки по отцовской линии
Эйза Эдвард Джонсон, дед, 1813–1918 гг.
Роуз Альтеда Макфи Джонсон, бабушка, 1814–1918 гг.
Джордж Эдвард Джонсон, прадед, 1795–1897 гг.
Аманда Лу Фредерикс Джонсон, прабабушка, 1798–1899 гг.
Теренс Макфи, прадед, 1796–1900 гг.
Роуз Вильгельмина Брандт Макфи, прабабушка, 1798–1899 гг.
Предки по материнской линии
Ричард Пфайфер, дед, 1830–1932 гг.
Кристина Ларсен Пфайфер, бабушка, 1834–1940 гг.
Роберт Пфайфер, прадед, 1809–1909 гг.
Хайди Шмидт Пфайфер, прабабушка, 1810–1913 гг.
Оле Ларсен, прадед, 1805–1907 гг.
Анна Кристина Хансен Ларсен, прабабушка, 1810–1912 гг.
Братья и сестры Айры Джонсона
Саманта Джейн Джонсон, 1831–1915 гг.
Джеймс Эвинг Джонсон, 1833–1884 гг. (женат на Кароль Пеллетье, 1849–1954 гг.)
Уолтер Рейли Джонсон, 1838–1862 гг.
Элис Айрин Джонсон, 1840–? гг.
Эдвард Макфи Джонсон, 1844–1884 гг.
Аврора Джонсон, 1850–? гг.
Братья и сестры Морин
Эдвард Рэй Джонсон, 1876 г.
Одри Адель Джонсон, 1878 г. (вышла замуж за Джерома Биксби, 1896 г.)
Агнес Джонсон, 1880 г.
Томас Джефферсон Джонсон, 1881 г.
Бенджамин Франклин Джонсон, 1884 г.
Элизабет Энн Джонсон, 1882 г.
Люсиль Джонсон, 1894 г.
Джордж Вашингтон Джонсон, 1897 г.
Нельсон Джонсон, двоюродный брат, 1884 г. (сын Джеймса Эвинга Джонсона и Кароль Пеллетье)
Потомки Морин и их супруги
Нэнси Айрин Смит, 1 декабря 1899 г. (вышла замуж за Джонатана Сперлинга Везерела)
