Книга Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди, страница 53. Автор книги Роберт Хайнлайн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди»

Cтраница 53

И вот через десять дней после отъезда Брайана, когда меня одолели животные страсти, я нарочно забыла сказать отцу «спокойной ночи» и явилась к нему в комнату, когда он уже лег. На мне была ночная рубашка с глубоким вырезом и достаточно прозрачный пеньюар, я только что приняла ванну и от меня хорошо пахло (средство называлось «Апрельский дождь», откровенный эвфемизм). Я сказала, что пришла пожелать спокойной ночи, он ответил. Тогда я наклонилась поцеловать его, показывая груди и вея на него греховным ароматом. Он отпрянул:

– Уйди отсюда, дочь. И больше не показывайся мне полуголой.

– А какой – совсем голой? Mon cher papa, je t’adore [92].

– Закрой-ка дверь с той стороны.

– О, папа, не обижай меня. Мне надо, чтобы меня пожалели, чтобы меня приласкали.

– Я знаю, что тебе надо, но от меня ты этого не получишь. Убирайся.

– А если не уберусь? Я слишком большая, чтобы меня отшлепать.

– Вот это верно, – вздохнул он. – Дочка, ты соблазнительная, лишенная всякой морали сучка – мы оба это знаем и всегда знали. Раз я не могу тебя отшлепать, я тебя предупреждаю: выйди отсюда немедленно. Иначе я сейчас же позвоню твоему мужу и скажу, чтобы возвращался домой, потому что я не в силах выполнить свои обязательства перед ним и его семьей. Поняла?

– Да, сэр.

– Вот и ступай.

– Да, сэр. Можно мне только сказать пару слов?

– Покороче.

– Я не просила тебя спать со мной, но если бы ты это сделал – если бы мы это сделали, – ничего бы не случилось. Я ведь беременна.

– Не имеет значения.

– Позвольте мне закончить, сэр. Сто лет назад, требуя, чтобы я выработала свои собственные заповеди, вы дали мне определение разумного адюльтера. Я в точности следовала вашей теории, поскольку оказалось, что взгляды моего мужа на этот предмет в точности совпадают с вашими.

– Рад это слышать… хотя не так уж рад услышать это от тебя. Что, твой муж сам поручил тебе сказать мне об этом?

– Э-э… Нет, сэр, он мне ничего не поручал.

– Значит, ты выдала мне интимную тайну без ведома другого, вовлеченного в нее человека. Без ведома человека, кровно заинтересованного в ее сохранении, – ведь он рискует своей репутацией не меньше тебя. Морин, ты не имеешь права подвергать его риску без его ведома и согласия и сама это знаешь.

Наступило долгое холодное молчание.

– Да, я была не права. Спокойной ночи, сэр.

– Спокойной ночи, доченька. Я люблю тебя.


Вернувшись, Брайан сказал, что в семнадцатом году снова поедет в Платтсбург, если мы к тому времени не вступим в войну.

– Они хотят, чтобы кое-кто из нас приехал пораньше и помог инструкторам обучать новичков, не имеющих военного опыта… Если я это сделаю, меня быстро повысят из младших лейтенантов в лейтенанты. Все это на словах, но у них такой порядок. Beau-père, вы не сможете пожить здесь и на будущий год? Почему бы вам вообще не остаться у нас? Нет смысла снова открывать вашу квартиру, и держу пари, что Мо стряпает лучше, чем в той греческой харчевне под вами. Ведь верно? Ну-ка, скажите. Но будьте осторожнее с ответом.

– Немного получше.

– «Немного»? Вот сожгу ваши гренки, будете знать!


На южной границе в 1916 году у нас была своя маленькая война: «генерал» Панчо Вилья то и дело совершал набеги на нашу территорию, убивая и поджигая. «Черный Джек» Першинг, герой Минданао, произведенный президентом Рузвельтом из капитанов в бригадные генералы, был послан президентом Вильсоном, чтобы найти и захватить Вилью. Отец знал Першинга еще по тем временам, когда они, оба капитаны, сражались с моро [93], был о нем высокого мнения и восхищался его стремительным взлетом (а впереди Першинга ждали новые почести).

Сам отец служил миротворцем в наших домашних войнах: он все-таки остался у нас и принял на руки Вудро, получив при этом власть применять к нему все санкции правосудия, не спрашивая никого из родителей. Мы с Брайаном облегченно вздохнули.

Поскольку мой отец взял на себя заботу о моем шестом ребенке, я могла хранить любовь к нему, моему любимцу, глубоко в своем сердце, не испытывая необходимости или соблазна проявлять ее наружу. (Мои дети все были разные, и я любила их по-разному, как и других людей, но очень старалась относиться к ним одинаково справедливо, не выделяя никого ни словом, ни делом. Я старалась. Я честно старалась.)

Теперь, когда прошло уже больше века, я, кажется, поняла наконец, почему мой самый вредный сынок был моим любимцем.

Он больше всех детей напоминал мне отца – и в хорошем, и в плохом. Отец, хотя и далеко не святой, был «негодяй в моем вкусе», а Вудро был вылитый дед, только на шестьдесят лет моложе, с теми же пороками и теми же добродетелями – двое самых упрямых мужчин, каких я когда-либо встречала.

Может быть, на чей-то беспристрастный взгляд мы трое были «тройняшками» – и разве имело при этом какое-то значение, что мы отец, дочь и внук или что те двое – такие же истые мужчины, как я – истая женщина (а я так ощущаю каждую минуту свои железы и органы, что справляюсь с ними, только старательно изображая из себя «леди» по образцу миссис Гранди или королевы Виктории).

Правда, они были большие упрямцы. Кто, я? Тоже упрямая? Как вам это в голову пришло?


Отец лупил Вудро, когда надо (то есть часто), и занимался его образованием, как раньше моим. В четыре года он научил Вудро играть в шахматы, но учить его читать не пришлось – Вудро выучился сам, как и Нэнси. А посему я могла спокойно посвятить себя воспитанию остальных детей – цивилизованных и послушных, что не доставляло мне хлопот и не принуждало повышать голос (Вудро свободно мог сделать из меня визгливую мегеру, подобных которой я всегда презирала).

Усыновив Вудро, отец помог мне еще в одном: теперь я могла отдавать больше времени своему милому, хорошему, любящему мужу. Скоро, слишком скоро подошло время его второго отъезда в Платтсбург, и я приготовилась к длительному сухому сезону. В прошлом году под рукой еще бывал Нельсон, но теперь «Брайан Смит ассошиэйтс» переместилась в Галену – Нельсон управлял там новым рудником, в котором Брайан стал пайщиком. Обследование показало, что дело того стоит, но разработчик нуждался в дополнительном капитале, и Брайан вступил в долю. Анита Боулз вышла замуж и покинула нас; от конторы в Канзас-Сити остался только почтовый ящик, телефон перевели к нам домой, и я легко справлялась с канцелярской работой, а Брайан-младший, которому уже исполнилось двенадцать, каждый день заезжал за почтой на велосипеде по дороге из школы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация