– Йога точно не для меня.
– Только дышать, – улыбнулся я. – Не двигаться.
– Ладно, – вздохнул он.
Я закрепил электроды для измерения вариабельности сердечного ритма. Он не выдержал:
– Долго еще?
– Минут двадцать.
Я совсем не удивился, увидев на экране стрессовую кривую. Я попросил господина Брауна закрыть глаза и подышать. Но он ничего этого не мог – ни держать глаза закрытыми, ни спокойно дышать. Я начал испытывать к нему симпатию.
– Давайте подышим вместе, – предложил я.
И вот я сидел рядом и дышал вместе с ним. Постепенно его дыхание замедлилось, выдохи стали длиннее. Он следовал за моим ритмом. Я попросил его не задавать вопросов, довериться мне и просто делать все вместе со мной. Затем я тихо запел: «Ом». Через несколько секунд господин Браун подхватил этот напев, что меня удивило и обрадовало. Но совсем избавиться от своих шуточек он не мог.
– Господин доктор, на нас теперь снизойдет озарение?
«Не так быстро, – подумал я, – если только… возможно, на МРТ». Существует современное исследование, в рамках которого наблюдали за тем, что происходит в мозге человека в момент, когда он слышит «Ом». По-научному результаты были сформулированы следующим образом: усилилось кровоснабжение в «левой – дорсолатеральной – средней фронтальной коре головного мозга» и в «правой надкраевой извилине». То есть она начала «светиться», как рождественская елка, в долях, ответственных за эмпатию и сочувствие [60]. В этом участвует и наш старый знакомый, гений расслабления, блуждающий нерв. По его сигналу колебания в сердце возрастают, и это значительно улучшает кровоснабжение мозга [61]. Если бы сейчас сделали МРТ мозга господину Брауну, то и у него, возможно, зажегся бы свет.
Интересно, но до сегодняшнего дня никто не исследовал, какое непосредственное, благотворное и мощное влияние оказывает звук «Ом» на наше сердце, когда мы его поем или просто выдыхаем. Основываясь на своих глубоких знаниях данного вопроса и на детальном исследовании всех источников, могу уверенно заявить, что книга, которую вы сейчас держите в руках, – первое в мире издание, в котором описывается влияние «Ом» на сердце.
Когда через 20 минут господин Браун открыл глаза и увидел свою гармоничную сердечную кривую, он вскричал:
– Класс! Где купить такой прибор? Я бы подключал его каждый день.
– Дело не в приборе. Когда вы подключите его в следующий раз, вы вовсе не обязательно добьетесь гармоничной кривой.
– Ом, – улыбнулся господин Браун.
Каким же расслабленным сейчас было его лицо! Полная противоположность скованной стрессом маски управленца, с которой он явился на прием. Я с радостью подкинул ему дополнительную мотивацию и добавил:
– Визуализация для меня – отличное начало, чтобы наладить контакт со своим сердцем. «Ом» помогает мне контролировать свои мысли. Вы как будто с каждым выдохом улетаете прочь. А поскольку я очень люблю играть и очень любопытен, я испробовал множество разновидностей дыхания. Ни одна из них не оказалась настолько эффективной, как «Ом». Этот прибор сердечной математики показал мне что-то, во что я, возможно, никогда бы и не поверил. Как сильно мои чувства, мысли и дыхание влияют на сердце и как прекрасно сердце умеет все это передавать. Эта штуковина меня поддержала. Но она не умеет создавать чувства и вводить в состояние глубокой медитации. От вас понадобится готовность расслабиться и отдаться своему сердцу.
– Как же все сложно с этим здоровьем, – простонал он.
– Болеть еще сложнее, – возразил я.
Он замолчал. Вид у него теперь был задумчивый и куда более спокойный. Его пульс снизился до 80 ударов в минуту.
Если перед приходом ко мне он уже что-то решил, то теперь, возможно, принял бы другое решение, и не исключено, что мудрое. Его сердце и мозг соединились и расслабились. В долгосрочной перспективе это оказало бы огромное влияние на его здоровье и продолжительность жизни. Я убежден, что риск инфаркта у него непременно снизился бы, а артериальное давление стало бы в пределах нормы. И на это у меня были веские научные основания.
– Значит, мне нужно расслабляться и дышать? – на всякий случай еще раз уточнил господин Браун.
– И это тоже.
– И петь?
– Не помешает, – улыбнулся я.
– А рецепт вы мне выпишете?
– Да. Кроме того, рекомендую по меньшей мере три раза в день как следует попыхтеть перед приемами пищи.
Я бы хотел, чтобы и вы это хорошенько усвоили. Ощутите, насколько сможете, свое внутреннее сердце. Может, вам удастся его услышать? Оно сопровождает вас уже очень давно, дольше, чем вы полагаете, дольше, чем вы можете припомнить. Оно забилось спустя три недели после вашего зачатия, и это первый орган, который начал в вас развиваться. Было время, когда вы были лишь сердцем.
Сердца бьются в такт
Не так давно я побывал проездом в одном мекленбургском городке, чтобы поучаствовать в выезде скорой помощи. В оперативном центре службы спасения я узнал, что одна пациентка на 34-й неделе беременности и что ей грозят преждевременные роды. В больших городах есть врачи скорой помощи, специализирующиеся на новорожденных и имеющие специальное образование для ухода за недоношенными младенцами. «Обычный» врач скорой помощи вроде меня, как правило, обслуживает взрослых. Во время такой смены я всегда в пути с водителем, и тот предположил:
– Наверняка ложная тревога. В наше время беременности с осложнениями всегда под хорошим наблюдением.
Я тоже на это надеялся, но на всякий случай уточнил в оперативном центре, где ближайшая больница с гинекологическим отделением. Она находилась в 30 км от дома пациентки.
Для прибрежного региона вечер был очень тихий, и это в начале мая. Многие вышли на пикники и барбекю, и весь этот субботний вечер был пронизан ожиданием финала лиги чемпионов. Включив синий проблесковый маячок, мы мчались к пациентке, проехали по району с панельными домами, свернули на улицы с садовыми домиками, окутанными легким дымком от гриля, затем снова район с панельной застройкой и наконец припарковались возле машины скорой помощи, которая приехала за несколько минут до нас. Наше прибытие не осталось незамеченным, в трех окнах мелькнули любопытствующие лица, одно обрамленное локонами, другое, наверху, без локонов. На первом этаже стоял свежий и вкусный аромат поджаренного чеснока, на втором этаже пахло кофе, а на третьем мы увидели приоткрытую дверь. Прочитав фамилию рядом с кнопкой звонка, я понял, что мы явились по адресу. Два санитара скорой помощи уже суетились в маленькой спальне вокруг пациентки, светловолосой женщины лет 25. Ее лицо раскраснелось, влажные волосы липли ко лбу. Почему она накрыта одеялом до самого горла, удивился я. Она мне улыбнулась, я улыбнулся в ответ. Справа от кровати на коленях стоял санитар и измерял ее артериальное давление. Слева прищепка на пальце измеряла уровень кислорода в крови. Мой водитель готовил ЭКГ. Одну капельницу уже поставили, а проба сахара показала, что значения в норме. Все были чем-то заняты и от этого чувствовали себя комфортно. Лишь бы не стоять на месте. Помогать. Отработать список медицинских манипуляций. Но в этой маленькой спаленке с фотообоями на стене (неужели они еще существуют?!) трое мужчин в ботинках со стальным носком, экипированные для разбора аварии на скоростном шоссе, выглядели нелепо и неуместно. И где вообще живот, в котором находится мой второй пациент? Будущая мать пряталась от наших взглядов, натянув до подбородка одеяло. Она улыбалась и выглядела довольной – значит, у нее все хорошо. Но стоило все-таки спросить.
