Голос сердца, который находит свое выражение в вариабельности сердечного ритма – это голос, идущий изнутри тела. А именно из той его части, у которой другого голоса нет. Она выражает то, что язык сказать не может, и является результатом сложной согласованной работы различных систем органов. Именно поэтому это не один голос, а множество, полифонический канон всех времен. Нам, людям, до сих пор так и не удалось полностью расшифровать эти голоса. У нас так же мало надежд выудить мысли из ЭЭГ, как и раскодировать послания сердца на основании анализа его частот. Меня как ученого удивляет этот высокочастотный канон спектров, тоны которых так глубоко проникают и так сильно влияют на нашу сексуальную жизнь. «По запросу» эти звуки не издаются, мы можем их только чувствовать. Они возникают сами из себя, из нашей первобытной, биологической сущности. И каждое мгновение рождаются вновь.
Измерение любви и открытое заново участие сердца очень интересны с научной точки зрения, однако при этом мы измеряем то, что выходит далеко за рамки аппаратуры: витальность, саму искру жизни. Сексуальность, любовь и голос сердца – это переменчивые высшие точки жизни, ее кульминации, и они не поддаются категоризации. Если они подолгу не случаются, это может привести к депрессиям, тревожным расстройствам, нарушениям питания, алкогольной и наркотической зависимости и расстройствам личности. Одного высокого уровня стресса достаточно, чтобы осложнить оргазмам жизнь [137, 98]. Так было и у Рюдигера.
Механика любви
Рюдигер был хорошим другом и успешным управляющим. Раз в году мы выбирались в горы, а по выходным частенько ходили под парусом в Балтийском море. Во время одного общего парусного приключения мы бросили якорь в отдаленной бухте, и у него прихватило сердце. Накануне вечером он мне рассказал, что у его жены есть любовник. Они были женаты почти 20 лет и воспитывали троих детей, которые еще ходили в школу. Рюдигер очень боялся потерять жену и прикладывал все усилия к тому, чтобы наполнить их любовную жизнь яркой страстью и бурными фантазиями. Но жена хотела его все меньше, и чем больше он старался, тем более вялым становился его пенис.
Я как раз спокойно покачивался в гамаке на палубе и любовался вечерним небом, на котором сгущался пока еще призрачный, но объявленный синоптиками шторм. Вдруг я увидел, что Рюдигер стоит возле меня, схватившись обеими руками за грудь.
– Рейнхард, мне нехорошо. Сердце так неприятно тянет.
После более точного сбора анамнеза и осмотра с помощью имеющихся на борту элементарных средств, сложилась расплывчатая клиническая картина. Я не исключал, что у него ишемическая болезнь сердца, то есть сужение коронарной артерии. Из своей бортовой аптечки кардиохирурга я быстро извлек нитроглицерин и положил ему под язык. Препарат расширяет сердечные кровеносные сосуды. Рюдигер, по-прежнему жутко бледный, прилег на койку, а я стал размышлять над тем, насколько опасна наша ситуация. Если я чему-то и научился за свою 20-летнюю практику кардиохирурга, то одному: недооценивать сердце нельзя. Никогда. Однако причины у сердечных болей могли быть самые разные. Я изучил морские карты, ветер и погодные условия и то, как добраться до гавани. К сожалению, прогнозы были не утешительны: мы слишком сильно углубились в шведские шхеры и обосновались в бухте, защищенной со всех сторон, поскольку на следующие несколько дней прогнозировали сильный ветер со всех направлений. Однако в общем и целом ситуация казалась мне недостаточно однозначной, чтобы подавать сигнал тревоги. Прислушавшись к внутреннему голосу, я решил пока подождать. Через 2 часа Рюдигер сполз с койки.
– Я снова отлично себя чувствую, – ухмыльнулся он.
– Это хорошо, – с облегчением заметил я.
– Эта твоя штуковина – бомба, – добавил он и ткнул пальцем себе между ног. – У меня до сих пор здесь тепло. Такой эрекции не было уже очень давно. Что там в ней было?
Усмехнувшись, я ему объяснил.
– А разве нитроглицерин – это не взрывчатое вещество? – спросил он.
Он снова стал прежним, в этом не было сомнений, но я все еще не мог до конца разделить его эйфорию и смотрел на него глазами врача.
– А твое сердце?
– Ничего. Никаких болей. Все прошло.
Сердце и пенис – неразлучная пара. Их артерии имеют одинаковую величину, их диаметр в среднем 2–3 миллиметра, и они реагируют на одни и те же вещества. Пенис также наполняется кровью и снова опустошается после эякуляции. При этом он придерживается своего совершенно особенного ритма приливов и отливов любви и все же неразрывно связан с сердцем.
Виагра, спасительница ослабевшего мужского желания, изначально была разработана как кардиологический препарат для расширения кровеносных сосудов в области сердца. Однако «побочный эффект» был куда более мощным. Виагра также расширяла кровеносные сосуды в пенисе и обеспечивала крепкую эрекцию. Так она прославилась в качестве средства для повышения потенции и по сей день помогает многим мужчинам во всем мире, оказавшимся в бедственном положении.
Чем выше вариабельность сердечного ритма и чем более расслаблен мужчина, тем стабильнее его эрекция. Ведь в таком случае блуждающий нерв активен и открывает шлюзы. Включается гидравлика эрекции, максимальный приток крови при одновременно минимальном оттоке. Когда мужчины переживают стресс, но при этом уверены, что обязаны демонстрировать отличные результаты в постели, сердцебиение перестает быть гибким, блуждающему нерву больше ничего не хочется, и его лучший друг безвольно повисает.
Биомеханические свойства пениса также делают его любимым предметом исследования инженеров. Требования к нему колоссальные, как и к крыльям самолета: он должен быть гибким и эластичным, но при этом не надламываться и уж тем более не ломаться [141, 138].
Когда дамбы обрушиваются и все течет, как у мужчины, так и у женщины, значит, мы достигли пика вожделения. Максимальное напряжение и при этом самое большое расслабление, какое только можно себе представить, объединяются, даруя нам райское наслаждение. Сердца безумствуют, мысли молчат. На мгновение радиоволна «Мысли-Без-Остановки» отключается [142]. Эго затихает, самость в этом слиянии перестает существовать, мы снова – чистое Бытие, мы снова осознаем сердцем. Некоторые сравнивают это с состоянием глубокой медитации, трансцедентальным опытом. Буддистские традиции ассоциируют подъем к вакханальным переживаниям с восьмью фазами разложения, которые человек проходит, умирая. Это полное растворение собственного Я, утрату всяческого контроля иногда также называют маленькой смертью.
Однако – чисто статистически – весьма маловероятно, что, испытывая оргазм, мы действительно умираем. В одном исследовании были изучены 536 пациентов с инфарктом, и только у трех из них был секс в течение последнего часа перед сердечной катастрофой [143]. Также группа патологоанатомов исследовала тему «смерть от любви» и пришла к выводу, что физическая любовь редко приводит к летальному исходу. Осмотрев 38 тыс. трупов, патологоанатомы лишь у 99 обнаружили признаки естественной смерти во время любовных игр, то есть 0,26 % от всех случаев [144]. Хотя стоит отметить, что сердце и правда берет на себя немалую нагрузку, когда мы достигаем пика наслаждения. Давление, необходимое для возникновения эрекции у мужчин, в четыре – а то и в десять – раз превышает нормальное кровяное давление. Женщинам для раскрытия их охваченного желанием лона также требуется усиленный приток крови из сердца.
