Большинство болезней сердца рано или поздно приводят к нарушениям сердечного ритма. Порой в этом участвует и мозг, утомленный стрессами, тревогами и депрессиями. Какими бы ни были причины, результатом всегда является нарушение энергетического прохождения тока через сердце. Справиться с ним можно разными способами. Начиная от самых тонких энергий гомеопатии и кончая хирургической высокочастотной изоляцией в операционной. Оба этих метода объединяет то, что они исправляют энергетические нарушения сердца с помощью энергии. Лечить подобное подобным – таков древний принцип гомеопатии. Возможно, миры исцеления сердца в медицине не так уж далеки друг от друга, как кажется на первый взгляд. «У кого в качестве инструмента только молоток, тот в каждой проблеме видит гвоздь», – говорит известный психотерапевт и ученый Пауль Вацлавик. Поэтому я именно как кардиохирург считаю важным владеть огромным репертуаром средств для исцеления сердца. Разумеется, тяжелобольному и анатомически деформированному сердечному клапану может помочь исключительно хирургия. Однако если нарушения ритма имеют ментальную, душевную природу, то нет никакого смысла прижигать их в сердце. В таких случаях можно работать с более тонкими энергиями, которые охватывают всего человека целиком. Нам нужно набраться смелости и скинуть с глаз шоры. Ведь недаром говорят: «Что помогает, то и право!»
Четыре месяца спустя я узнал, что нарушениями сердечного ритма Кордула больше не страдает. Охваченный любопытством, я позвонил доктору Хербст и спросил, как называется гомеопатический препарат, который она принимала. Это была минеральная соль в высокой степени разведения, но из-за многократного взбалтывания в усиленной форме. В гомеопатии исходят из того, что растворенная материя переходит в нематериальную, энергетическую информацию. Многие этого не осознают. Мне в этом вопросе веры всегда вспоминается профессор экспериментальной хирургии, который дал мне во время моего последнего учебного года следующее напутствие: «Если вы не постигли суть материи, хорошего хирурга из вас не получится. В глубине своей материя – это энергия, и они перетекают друг в друга. Если хирург, которым вы захотите однажды стать, хирург, которому пациенты доверят свое тело, этого не понял, значит, он не понял и сути ран и исцеления».
Черная дыра
Каждый раз, когда я нахожу время для своего шестицилидрового Boxer, я испытываю радость. Мне нравится его рев; сердце моего двигателя уже тоже немолодое и охлаждается воздухом. Тем теплым летним вечером я не только прокатился по прекрасному ландшафту вдоль Балтийского моря, но и по своему прошлому. Я даже услышал голос своего тогдашнего профессора. В прошлом он был пионером в своей области, посвященной развитию новых хирургических техник. В свободное время он устраивал гомеопатические семинары, которые проходили в небольшом лекционном зале. Эти мероприятия не были обозначены ни в одном плане лекций. Поздно вечером там собиралась странная публика, почти как на конспиративном заседании. Сельские врачи, ветеринары, студенты, философы и профессура самых разных предметных областей. Больше всего мне запомнился один биохимик с длинными седыми волосами и густой бородой, который считал гомеопатию «логичной» и пытался заразить всех нас страстью к квантовой физике.
Я несколько месяцев черпал вдохновение в этом кругу, после чего утратил к нему интерес. Я собирался стать «настоящим» хирургом, заниматься разрезами и швами, шунтированием и заменой вентилей. Но постиг ли я суть материи и энергии сердца? Конечно, я знал, что такое уравнение значения, теория относительности Эйнштейна: E=mc2. Но что за ним скрывается? В теории относительности очень малые количества массы способны превращаться в очень большое количество энергии, и наоборот. Все, что для этого нужно, так это квадрат скорости света. Скорости, которую сердце моего «Порше» было выдать не в силах. «Мы», спокойно урча, возвращались домой. Вечером я углубился в литературу. Возникло ощущение, будто я по-новому понял что-то давно известное. Я больше не был студентом, молодым врачом, как прежде. Я был кардиохирургом в поисках истинного сердца. Материя и энергия являются сущностью Бытия и неразрывно связаны между собой, начиная с крошечных составных частей атома и заканчивая гигантскими скоплениями галактик [152, 38].
В ту ночь я долго сидел за книгами и занимался поисками в Интернете, а когда наконец уснул, мне стали сниться дикие сны. Восседая на атомах, я со скоростью света мчался через галактики, которые все больше расширялись и в итоге сжирались черными дырами. Они заглотили и свет, и меня. Наутро я проснулся, мокрый от пота, с бешено колотящимся сердцем. Я был в замешательстве. Куда меня все это выведет?
Через несколько недель я познакомился с английским юмором, тонкой эксцентрикой и изысканной ученостью. Два известных на весь мир профессора из Оксфорда, исследователи сердца Дэнис Ноубл и Дэвид Патерсон, обсуждали в видео-интервью будущее кардиологии [153]. Патерсон разделял мои взгляды, говоря о том, что величайший вызов современной медицины заключается в том, чтобы снова соединить фрагменты обследуемого человека вплоть до генетических деталей и интегрировать их в целостную медицину. Это задача междисциплинарной, транснациональной медицины на стыке математики, физики, химии, информатики, инженерных и социальных наук, психологии и философии. Его мудрые слова произвели на меня неизгладимое впечатление, и я решил увеличить масштаб своих поисков сердечных тайн и начать мыслить шире, чем привык.
Во времена моего студенчества – а во многих местах и по сей день – кардиологи преподают науку о сердце, неврологи – о мозге, а психиатры – о душе. Этот редукционизм современной медицины разложил человека на дисциплины об органах и молекулах. С одной стороны, так удобнее понять функции в деталях. С другой стороны, при этом упускаются из вида важные взаимосвязи. Все целиком – это нечто большее, чем голос отдельных частей, и это «большее» находится в сложном взаимодействии с системами органов, с телом, психикой и, разумеется, с окружающей средой. Но какие фрагменты целого способно воспринимать сердце? И хотя мы это в себе ощущаем, мы до сих пор не обнаружили в сердце никаких датчиков сочувствия или любви. Если присмотреться внимательнее, то в прекрасном слове «воспринимать» заключена одна очень важная часть, а именно «принимать». Я себе этот вопрос еще не задавал, но является ли то, что мы воспринимаем органами чувств, что мы слышим, видим, чувствуем на запах и вкус и к чему прикасаемся, истиной?
Единое целое
Истиной в философском смысле является все, что есть, и любое Бытие означает истину. А это может быть значительно больше, чем мы можем овеществить своими органами чувств физиологически измеримым образом. И может выходить далеко за рамки наших представлений. Истина с точки зрения понятия и содержания значительно отличается от реальности. Слово «реальность» произошло от латинского res и обозначает «предмет» или «вещь». Следовательно, реальность – это вещественность. Мы называем реальным то, что способны охватить своими пятью классическими органами чувств. Предметы, к которым мы прикасаемся руками или кожей и которые видим глазами. А также яства, которые мы чуем носом и смакуем языком. И, конечно же, шумы, которые улавливаем ушами. Наш орган чувств – глаз – позволяет различать определенные длины световых волн, которые в виде цветов отображают внутреннее представление о реальности. То, что мы, люди, постигаем своими органами чувств, является не истиной, а реальностью, которая представляет собой четко ограниченный сегмент истины, а прежде всего бытия.
