- Он тебя все равно скоро бросит!
- Не лезь в чужую семью!
- Я рожу ему ребенка!
Каждое слово, как отравленная стрела, попадает точно в цель. В мое искромсанное сердце.
- Я не знала… - повторяю глухо раз за разом.
Глава 27.
Я не помню, как они ушли. Помню лишь последнюю брошенную Алисой фразу.
«Оставь его в покое. Не мешай ему быть счастливым. Не пытайся разрушить нашу семью».
Даже оглушительный хлопок двери не выводит меня из коматозного состояния. Не шевелясь, я стою там, где они меня оставили.
Женат.
Чужой муж.
Я любовница чужого мужа.
Прикрыв глаза, воскрешаю в памяти свадебные фото.
Какая красивая у него жена. Стройная, изящная, с белой кожей и тонкой шеей. Аристократка.
Какие красивые у них получатся дети.
Правда, запоздало впитавшись в мое сознание, начинает рушить меня изнутри. Из-под ног уплывает земля, а стены вокруг начинают сужаться.
Боли нет, я ничего не чувствую. Только хаос в душе и мерзкий, оглушающий, звон в ушах. Он сводит с ума, лишает рассудка.
Заткнув уши руками, сажусь на пол и сжимаюсь в комок. Не помогает. Монотонный звук бьет по нервам, доводит едва не до судорог.
С трудом поднявшись на ноги, добираюсь до ванной и подставляю лицо под холодную струи.
Кажется, становится легче.
Поднимаю взгляд к зеркалу и невольно шарахаюсь от своего собственного отражения.
Как неживая. Обескровленные щеки и пустые глаза.
Неудивительно - я не чувствую биения сердца.
Время останавливается. Минуты растягиваются в часы, а часы в вечность.
Герман находит меня на подоконнике в кухне.
- Рая! – влетает в комнату, но встретившись со мной глазами, стает как вкопанный.
Вижу, как меняется его лицо. Приобретает мертвенную бледность и становится похожим на восковую маску.
- Твоя… жена приходила, - произношу не своим голосом.
- Сука…
Я смотрю на высокий силуэт в сумерках, как будто вижу его первый раз.
Чужой, далекий, незнакомый.
Не мой и никогда моим не был.
Эмоций не вызывает. Ни радости, ни злости, вообще ничего.
- Ра-я… - стремительно ко мне подходит и, обняв за плечи, вжимает в себя.
Я безвольна, как тряпка. Позволяю себя обнимать и целовать, и совершенно ничего не чувствую.
- Рая! – трясет за плечи, - смотри на меня!
Смотрю и не вижу, словно сквозь него.
- Коротышка! Да очнись же ты!
- Не тряси, - прошу глухо.
Лицо у него серое, а в глазах самая настоящая паника. Он растирает мои руки и плечи, дует в холодные ладони.
- Рая, - проговаривает, укутав меня в свои руки, - слушай, так надо было… Этот брак, он ничего не меняет для нас. Поняла? Он договорной…
- Это из-за выборов твоего отца?
- Из-за них тоже… Крамер гарантирует отцу свою поддержку, и он же обеспечивает дипломатическую карьеру…
- Твою?
- Мою…
- Почему не рассказал раньше? – ровно интересуюсь я.
Герман молчит. Дышит часто, а сердце тарабанит так, что отдается вибрацией в мою грудь. Мое же, напротив, не подает признаков жизни.
- Я знаю, почему, - отвечаю за него, - ты знал, что это будет конец.
Он отчаянно мотает головой, запускает пальцы в мои волосы на затылке, сгребает их в кулак.
- Никакого конца не будет! Слышишь?.. Ты от меня никуда не денешься!..
- Уйду…
- Нет! – рычит Греховцев, - забыла, что обещала?! Какие клятвы давала? Да?.. Вспоминай, давай!
- Я все помню… Но ты сам от меня отказался.
- Короткова, не беси! - хватка на затылке усиливается, - моя жена тебе не помешает, мы будем жить, как жили. Будем любить друг друга и трахаться будем!
- А детей ты будешь с ней рожать, да?.. А я буду их фотографии рассматривать и умиляться…
- Рая, не драматизируй. Любая мечтает оказаться на твоем месте…
- Я не любая…
- У тебя будет безбедная жизнь, я дам тебе все, что попросишь… Лучшее образование, лучшие курорты, квартира в Лондоне…
- Как прошла твоя брачная ночь? – перебиваю я его, - тебе было приятно?
Обхватив подбородок пальцами, он поднимает к себе мое лицо. Весь напряжен до предела. Глаза чернее ночи.
- Не было никакой брачной ночи, - цедит сквозь зубы, - и не будет.
Я не верю. Да, возможно, не было еще, но обязательно будет. Даже, если соглашусь на отведенную для себя роль содержанки.
- Алиса знала все с самого начала и обещала не вмешиваться в мою жизнь.
И снова не верю. Может, и знала, но в ее обещание не верю.
- Ты сделал выбор…
- Замолчи! Я выбрал тебя! – выкрикивает с надрывом, - я тебя люблю! Ты мой Рай, слышишь! Воздух мой! Я же дышать без тебя не смогу! И ты без меня тоже!
Не смогу. Я уже не дышу. Герман продолжает сжимать меня в своих руках, а я чувствую, как утекает из меня жизнь. Становится пусто, холодно и все равно.
- Да не молчи ты! Рая!
- Я тоже тебя люблю, - говорю тихо, - слишком сильно, чтобы смириться с этим…
- Ты не уйдешь… - хрипит он.
Уйду, мы оба это понимаем.
- Не уйдешь… не пущу… - повторяет, укачивая меня, как ребенка, - я не позволю…
Положив голову ему на плечо, я мысленно с ним прощаюсь.
Бережно, словно я младенец или тяжелобольная, берет меня на руки и несет в кровать. Укладывает, накрывает одеялом и сам, в одежде, ложится рядом.
Обняв со спины, продолжает шептать слова любви. Вспоминает, как увидел меня в первый раз, как быстро привязался ко мне, пытался сопротивляться, но быстро понял, что потерял голову окончательно и бесповоротно.
Говорит много, долго, о том, какое будет у нас будущее, как будем мы счастливы, как будем любить друг друга до конца наших дней.
Я слушаю, не перебивая, и продолжаю умирать. Отключаюсь на какое-то время, а очнувшись, слышу за спиной размеренное дыхание Германа.
Осторожно вылезаю из-под его тяжелой руки и соскальзываю с кровати.
Выпив на кухне стакан воды, смотрю в окно. Начинает светать. Утро уже.
Первое утро моей новой жизни. Без Германа.
